О таких людях, как Антонина Павловна Тен, рассказывать и просто, и сложно. Просто – потому что примеров их гражданского героизма и повседневного мужества преодоления самого себя столько, что с лихвой хватило бы на книгу с продолжением о судьбах уже и их детей с внуками и правнуками (иметь которых, кстати, тоже то трудное счастье, перед которым не склонить голову невозможно). Сложно – потому что буквально через несколько минут беседы ты ловишь себя на мысли, что уже не видишь ни инвалидной коляски, ни того, что кроется за словами «инвалид с детства». Перед тобою человек с золотыми руками, строгий учитель математики в прошлом, для нее, для этой женщины, которой почти 80 лет, не было, да нет и сегодня, никаких преград. Она участвует во всевозможных выставках рукодельниц, еще совсем недавно две ее заботливые дочки не могли оторвать маму «с ограниченными возможностями» от руля автомобиля (!), до пандемии успешно обучала инвалидов работе с бисером, бусами, шерстью… Точно не все перечислила. А недавно Антонина Павловна начала продавать свои работы и на вырученные средства помогать инвалидам. Повторюсь, речь идет об инвалиде II группы.
Сразу перед рассказом об удивительном человеке хочется добавить для тех, кто изучает корейский язык и мечтает хотя бы понимать его, считая достаточно сложным для изучения, слова самой Антонины Павловны.
– Все, о чем я вам сейчас рассказала – это моя деятельность и творческая работа. А вот мое увлечение, хобби – это просмотр, анализ дорам, – улыбается она и достает в подтверждение своих слов распухшую от огромного количества вклеенных листков ученическую общую тетрадь.
– Это мой конспект. Сюда записываю имена своих любимых актеров, кое-что из их биографий. Люблю пожилых актеров! Как они играют! С годами дорамы стали моим учителем корейского языка. Я вам скажу, корейский язык не трудный! С ним просто нужно жить! Сериалы дают и атмосферу этой жизни, и лексику. Со временем я и писать научилась, и читать. Когда была в Корее, поймала себя на мысли – все понимаю. Хотя утрачен родной язык мною был, кажется, безвозвратно. И это несмотря на то, что папа мой был учителем корейского языка и в семье на нем, конечно, говорили. Но в то время папа мне сам сказал: «Уходи от корейского. Он тебе нигде не пригодится. Говори и учи русский, казахский…». Я из Кызылординской области, соседи были все казахи и поэтому прекрасно говорю по-казахски, училась на русском, знаю английский и вот вернулся ко мне мой родной язык.
Ее коляска «попискивает» и хозяйка ловко «бегает» из одного места в другое, маневрируя так, словно она не в коляске, а на собственных ногах. Угощает меня чаем, предлагает всякие вкусности. И полилась беседа, наш задушевный диалог, из которого вынести можно, пожалуй, одну главную истину (а может, не одну!) – никогда нельзя унывать. А уж коль наделен здоровьем, просто грех жаловаться на жизнь и не найти в ней своего места.
– Давайте, Антонина Павловна, лучше я за вами поухаживаю! – предлагаю я.
– Вы же у меня в гостях, и не беспокойтесь, – улыбается она. – Я справляюсь и это нормально. Давайте я вам покажу свои работы. И еще… Очень хочу сказать большое спасибо через газету моим заботливым дочерям – старшей Ирине и младшей Виктории. Это благодаря им моя душа на месте, моя деятельность кипит и я живу, не зная бытовых проблем и нужд, радуясь за внучку и двух внуков, а также за правнука. Я изо всех сил, как и всегда по жизни, стараюсь не отставать от жизни, быть интересным человеком для людей, не давать себя в обиду, знать цену тому, что во мне есть.
…Антонина Павловна из тех, кто о своей инвалидности говорит спокойно – так получилось. Мама рожала ее дома, и так как предлежание плода было неправильным не могла разродиться. Фельдшерица, которая на селе и акушер, и детский врач, и хирург, если надо, спасала жизнь матери: ребенка можно родить еще, а детишки и муж осиротеют – большая беда, нежели потеря одного ребенка… Поэтому, маленькую Тонечку «приняла», как могла. В результате девочка долго не ходила, ей ставили разные диагнозы вплоть до церебрального паралича. Осталась инвалидом.
– Сколько помню себя, боролась за то, чтобы быть, как все, – вспоминает Антонина Павловна. – Правда, не всегда получалось. В школе по математике-физике была лучшей ученицей, очень любила точные науки, но, по понятным причинам, мечтала о медицине. И, думаю, была бы хорошим врачом. Но меня при поступлении переубедили в приемной комиссии, мол, врач – это и нагрузка на ноги. Любишь точные науки, выбирай педагогику. И я ни на миг не пожалела о том, что последовала совету. Школа для меня стала вторым домом. Но еще меня очень ранили слова отца, когда он сказал, по-доброму, конечно: «Доченька, ни о чем не переживай. Ты инвалид, поэтому замуж вряд ли выйдешь. Учись. Жить будешь всегда с нами…» С тех самых слов я для себя решила, что не хуже остальных и докажу отцу обратное.
Замуж она вышла, и уже будучи студенткой университета, родила дочурку. Правда, не пожилось с мужем.
– У меня характер прямой, – говорит Антонина Павловна. – А тут еще молодость вмешалась. Хотя муж меня очень любил, прожили мы с ним только пять лет. Просто однажды, немного выпив, он не сдержался, упрекнул меня: «Да ты инвалид, молиться должна на меня», и во мне все рухнуло. Я ему сказала: «Окончу университет, разведемся. Ни на кого молиться я не собираюсь».
Муж уже забыл о сказанном сгоряча, а она, распределившись в школу, забрала ребенка и уехала. Долгие годы еще ходил «бывший» с уговорами то к родителям, то к ней. Ничего не вышло. Антонина Павловна была непреклонна. Вскоре вышла замуж во второй раз и тоже спустя время развелась, родив дочь. Этот выбор тоже оказался неверным. Антонина Павловна решила, что началось покушение на ее самостоятельный характер, когда муж после рождения дочери сказал: «Будешь рожать, пока не родишь сына, я так решил. Без сына мне семья не нужна»
– При этом был бы достаток в семье! – вспоминает Антонина Павловна. – Основным добытчиком была я. Помню, уже хорошо зарабатывала и в школе, и шитьем. В общем, не представляла себе, как мы останемся без дохода, да и со своей профессией я не хотела расставаться, уйдя с головой в семью. Развелись, и он еще долго упрашивал, чтобы я вернулась. Даже уговоры папы: «Ну ради дочки, ради меня…» – не возымели действия. Характер, и с этим ничего не поделаешь.
Времена были разные и дочери ее, как два крыла, были в жизни ее тем маяком, который держит не только в деятельности, но и в самой жизни.
– Я с ними была всегда строга, – вспоминает Антонина Павловна. – Требовала очень много. Внукам-правнукам все прощаю, а им со мною было совсем не просто, да и сейчас я свой характер показываю, и они меня знают хорошо.
В результате учительского надзора и материнской любви выросли замечательные дочки. Ирина с высокими баллами поступила сразу после школы в Московский университет на физмат, да так в Москве и осела. Виктория окончила КазГУ и работает здесь, присматривая за мамой. Отдельная гордость Антонины Павловны – внучка, которая учится в Японии.
– Она японским увлеклась еще в школе, умненькая! – рассказывает Антонина Павловна. – А присматривать за мною еще та наука! – смеется она.
– Да, Антонина Павловна, я слышала о вашем увлечении дорогами после 70 лет. И даже, говорят ваши друзья, был у вас дома серьезный разговор, пока не продали вашу машину.
– Да это же мои дочки! Говорят, в таком возрасте и со здоровыми ногами за руль уже не садятся. Боятся за меня! А чего бояться! Для меня дорога – кайф, я, как математик, все просчитаю, а как человек, лишенный движения в полном смысле этого слова, радуюсь, как ребенок, что вот так могу сама передвигаться. Теперь вот сижу и только вспоминаю, как здорово, когда машина выполняет все твои желания, когда чувство свободы прямо зашкаливает и когда ты едешь, куда хочешь, а за окнами мелькает жизнь – такая разная, такая воздушная…
Она говорит об автомобиле и глаза ее светят озорным огоньком, на который, наверное, к ней так тянется все ее окружение.
– Да, возраст берет свое, я понимаю. Но ведь он больше не в годах и физиологии, а в наших головах. Я мыслю – значит существую! Помните?
Когда Антонина Павловна работала в школе, ее строгости побаивались ученики. У такой просто так оценку не получишь – нужно заработать ее своим трудом. Но кто зарабатывал, присутствует в ее жизни и по сей день. Ее ученики, уже давно повзрослевшие, до сих пор нет-нет, да звонят своей учительнице.
– А двоечники? – спрашиваю я.
– Многие состоялись, – отвечает она. – Но, знаете, в суровые 90-е они заезжали ко мне. Муку, рис, какие-то продукты привозили. Помните же то время. Честно сказать, помогли в те годы выжить мне именно мои ученики. Некоторые приходили и спрашивали: «Вас никто не обижает, Антонина Павловна? Мол, время такое тяжелое, в случае чего, сразу звоните, приедем». Сейчас смешно вспоминать, но так бывало.
– А как вы с автомобилем поладили, где учились?
– Втайне от своих я нашла курсы водителей, где обучают тех, кто может управлять машиной только руками. И очень быстро научилась. Кто хочет, Тамара, тот всегда найдет для себя выход. Я за рулем совершенно ничего не боюсь, я ездила правильно и осторожно и мне даже казалось, что вот это дело, водить машину, придумано лично для меня! Там я другой человек и не чувствую совсем своей физической ограниченности, связанной с тем, что мои ноги меня не слушаются.
Оглядываю стол и вдруг отмечаю, что на нем стоят салфетницы, которых я не видела в магазинах, вазы словно связанные, но материал довольно упругий
– Да, это все мои работы, – ловит она мой взгляд. – Японское бусоплетение.
И тут же со стола в мои руки она вкладывает одну работу: «Подарок о том, что были в моем доме».
– Материал дорогой, поэтому им «балуюсь» не часто. Но очень люблю!
На кухне со стен смотрят на нас герои ее работ: влюбленные пары из цикла «Он и она», дерево счастья, цветы бесконечной жизнерадостности. В работах практически отсутствуют черно-белые тона, но всюду все цвета радуги. Она открывает свой шкаф мастера и там в необыкновенном порядке лежат и ждут своего часа всевозможные инструменты для творчества: ручки для алмазной крошки, всевозможные лески, много всего того, благодаря чему ее радужные идеи воплощаются в полотна. А полотна…
– Я связалась с такими же как я инвалидами и предложила им продавать работы, но накидывать не больше двух тысяч для себя, – рассказывает Антонина Павловна. – Говорят, неплохо продаются, и так хотя бы те, кто хочет, получают возможность от меня самим себе помогать. Я многие работы дарю и тогда, бывает, кто-то напрямую ко мне обращается. Но это только начало. Я думаю почему-то, что скоро придет время духовной пищи. Поэтому то, что умею, готова показать всем, кто хочет заняться рукоделием, писать картины.
– Вы, оказывается, не только математик.
– Я математик творчески мыслящий! – смеется она и продолжает рассказ о еще не - изведанных ею глубинах творческих исканий.
Оказывается, Антонина Павловна до пандемии и лекции читала, и мастер-классы давала среди инвалидов.
– Меня приглашали показать, что я умею, а я после занятий шла и училась у тех, кто, например, показывал другие мастер-классы. Я училась работать с шерстью – заниматься валянием. Есть такое искусство. Мне пути познания всегда были интересны. Сколько живу, столько учусь всему, что предоставляет даже случай.
Антонина Павловна ко всем своим достоинствам очень коммуникабельный человек. А ее дочери, понимая, что мама задыхается без общения, в разные времена, опять же доковидные, устраивали ей путешествия.
– Раньше у меня боли бывали страшные, ночами не могла спать. Встану, разомнусь, вроде отпустит, полегче станет, – рассказывает она. – Меня всюду возили мои доченьки - и на обследования, и на лечения. Стало полегче, а так голову не могла поднять, чтобы в небо посмотреть. Было… Так вот после улучшения состояния приняли решение – нужно отвлечься.
Антонина Павловна всегда считала, что клин клином вышибается, что мягкая сила, которая есть в ее характере, всегда сделает свое дело, особенно если в какой-то миг на первое место поставить свой личный интерес к жизни и все остальное к нему постепенно приспособить.
– За десятилетие я на своей коляске во Франции побывала, в Германии, в Турции, в Корее, – вспоминает она. – Сначала было это все делом очень хлопотным, так как дочки одну пускать меня никуда не решались. Потом я съездила в Корею с делегацией инвалидов, и они меня стали отпускать.
– И что вы вынесли из путешествий?
– Везде хорошо, но дома лучше. Одно время старшая меня к себе в Москву тянула. Говорит, что, мол, когда ты рядом, мне спокойнее. Я долго перед нею извинялась. Но не могу я. Здесь мой дом, здесь круг моих интересов. И родина моя здесь.
– А как же Корея?
– В Корее хорошо. Да, моя историческая родина. Но там капитализм процветает всюду! Там главная ценность – деньги. Вот я выйду во двор у себя в Алматы и спокойно могу общаться со всеми, кто во дворе. А там на тебя посмотрят, как на человека, у которого не все дома. Они сразу думают, что она от меня хочет?! У нас душу отвести – понятие всем знакомое и тебя никто не осудит, а иногда ведь просто хочется пообщаться с человеком, и он не против.
– Антонина Павловна, как вы сами думаете, в чем ваша сила? Ведь не многие так ощущают пульс жизни?
– Вы частью ответили на свой вопрос. Надо стараться ощущать этот самый пульс и чувствовать вкус самой жизни. А жизнь она многогранная и обязательно покажет способ, как можно вопреки всему жить. Только надо найти в себе силы и идти строго навстречу жизни. По-другому не получится.
Интересный совет! Он интересен тем, что универсален – актуален для нас всех.
Тамара ТИН