В начале сентября были зафиксированы признаки запуска ядерного объекта в Ёнбене, и это не могло не вызвать беспокойство мировой общественности. В связи с этим МАГАТE отметило, что в начале июля 2021 года была замечена перезагрузка атомного реактора мощностью 5 мегаватт, а в середине февраля до начала июля заработала радиационно-химическая лаборатория, где из переработанного ядерного топлива извлекался плутоний. Экспертное агентство по Северной Корее «38 North» на основе расшифровки снимков со спутника также сделало подобный вывод. Естественно, что Северная Корея умалчивает факт перезагрузки ядерного объекта в Ёнбене.
Официальный представитель правительства Южной Кореи отметил по этому поводу, что «Северная Корея даже сейчас, в этот миг продолжает наращивать свою ядерную мощь». Подобные действия Пхеньяна подтверждают необходимость обсуждения возникшей проблемы посредством возобновления переговоров, для того чтобы добиться договорённости о денуклеаризации Корейского полуострова. США тоже разделяет такое мнение Южной Кореи. Официальный представитель южнокорейского правительства отметил, что «действия Северной Кореи исходят только из ее стратегических целей. Северная Корея в прошлых переговорах уже выдвинула Ёнбен в качестве объекта договоренностей и по-прежнему видит в нем козырную карту». Под прошлыми переговорами имеется в виду Второй саммит Северной Кореи и США на высшем уровне, который открылся в Ханое (Вьетнам) в конце февраля 2019 года. Тогда Ким Чен Ын высказался за полную ликвидацию ядерного объекта в Ёнбене, но взамен США должны были добиться отмены санкций Совета Безопасности в отношении Северной Кореи, включая те, которые касались жизни населения КНДР.
Однако Трамп, бывший президент США, желавший от оппонента гораздо более значимых результатов, отказался обсуждать предложения Ким Чен Ына и переговоры в Ханое закончились безрезультатно. Отказывая в снятии санкций, Южная Корея и США вместе с тем ищут конкретные пути оказания гуманитарной помощи Северной Корее. Представитель правительства Южной Кореи заявил: «Это ни в коей мере не означает, что гуманитарную помощь мы связываем с переговорами, просто надеемся, что это может стать одним из факторов к появлению желания Северной Кореи сесть за стол переговоров». В связи с этим возникают два вопроса. Первый: будет ли способствовать оказание гуманитарной помощи Северной Корее возобновлению переговоров между Пхеньяном и Вашингтоном? Второй: является ли для Северной Корее Ёнбенский ядерный объект предметом переговоров? Что касается первого вопроса, то южнокорейское правительство считает поставки вакцины от Covid-19 важной частью гуманитарной помощи Северу. Но на прошедшем в январе съезде ТПК Ким Чен Ын назвал гуманитарную помощь «несущественным вопросом». То есть он дал понять, что пока не решатся вопросы, связанные с совместными военными учениями Южной Кореи и США и внедрением новейшего (американского ядерного, – прим. переводчика) оружия в Южной Корее, Пхеньян не намерен садиться за стол переговоров. Исходя из вышесказанного, шанс на возобновление переговоров между Северной Кореей и США маловероятен. Ситуация усугубляется еще и тем, что правительство Мун Чже Ина заявило о намерении потратить на военные расходы в 2022-2026 годы для укрепления оборонной мощи порядка 315 триллионов вон. В решении второго вопроса видится два возможных пути его решения. Первый – это отказ от враждебной политики в отношении Северной Кореи и восприятие наращивания ядерной мощи с её стороны как традиционную стратегию в переговорных процессах. Второй подход – принятие позиции Северной Кореи на наращивание ядерной мощи как ответ на политику Южной Кореи и США, не претерпевшую каких-либо существенных изменений. Северная Корея назвала политику администрации Трампа и правительства Мун Чже Ина «предательской» в отношении достигнутых договоренностей и четко заявила, что «ее не интересуют переговоры ради переговоров». Подобного тона Пхеньян придерживается и после избрания президента Байдена. Поэтому в то время как Сеул и Вашингтон призывают к возобновлению диалога без условий,
Пхеньян однозначно дает понять, что пока не будут предприняты конкретные шаги в виде прекращения совместных военных учений Южной Кореи и США, нет смысла проводить диалог. В связи с этим напрашивается вывод, что мнение, будто бы Северная Корея продемонстрировала подготовку к восстановлению ядерного объекта в Ёнбене с целью заставить США сесть за стол переговоров, не соответствует действительности. Напротив, Пхеньян начал перезагрузку Ёнбенского ядерного объекта с целью укрепления ядерной мощи страны. Разумеется, у Ким Чен Ына нет оснований для спокойной жизни. Санкции в отношении Северной Кореи плюс затянувшаяся пандемия и природная стихия, настигнувшие страну, – все это легло большим грузом на плечи руководителя КНДР и его режим. И в данной очень сложной ситуации для отмены санкций и улучшения социально-экономического положения в стране Ким Чен Ын должен понимать необходимость возобновления диалога. Следует подчеркнуть особую роль Китая в данном процессе. Довольно успешным был формат, использованный в 2003 году.
Тогда Северная Корея стремилась к диалогу с США, но Вашингтон отказал Пхеньяну, мотивируя свой отказ тем, что необходимо проведение многосторонних переговоров. В этой ситуации Пекин пригласил представителей США и Северной Кореи для компромиссных трехсторонних переговоров. То есть Китай создал площадку для встречи, и когда она началась, покинул ее, дав возможность для двухстороннего диалога. Также возможно возвращение к шестистороннему формату переговоров, в целях которого Сеул и Вашингтон должны провести интенсивные консультации. Вопрос денуклеаризации Корейского полуостров, а даже в условиях турбулентной американо-китайской конкуренции остаётся важным для всех сторон.
Тен Ук Сик, председатель центра «Мирный Network