В конце прошлого года ко мне в университет приехал Александр Яковлевич Тен, который поведал о своих родственниках, работавших в Северной Корее. Он поделился со мной бесценными материалами, ксерокопиями документов, газетных статей и великолепными фотографиями. Материалы касались двух человек: Цхай Гю Хена – героя нынешнего очерка и Пак Тай Хва. В силу ряда обстоятельств и других более актуальных обязательств перерыв в рубрике «По заданию партии и зову сердца» затянулся, но теперь наступило время продолжения исследовательских поисков. Первый очерк о человеке трагической судьбы, занимавшем чрезвычайно ответственную должность в период становления северокорейского государства, имевшем воинское звание генерал-майора, расстрелянного по ложному доносу и полностью реабилитированного в КНДР с посмертным присвоением высшего звания – Героя КНДР. О значимости этой личности говорят фотографии, на которых Цхай Гю Хен сидит или стоит рядом с Ким Ир Сеном.
На русском языке имя и фамилия героя очерка сохранилось в документах по-разному: Цхай Иннокентий Антонович, Цай Гю Хен, Чхве Гю Хен (Радмир Ким 2019, 232), Ча Гюн Ен (Брутт Ким 1999, 171). Так как в сохранившихся документах в Архиве внешней политики Российской Федерации его имя записано как Цхай Гю Хен, в очерке будет использовано это написание корейского имени, а также отмеченные в заголовке фамилия, имя отчество, согласно традиционной русской системе личных имен. Датой рождения Цхай Гю Хена можно считать 1 февраля 1914 г., хотя встречается и другая дата – 1915 г. Он родился в селе Нижнее Янчихэ Хасанского (Посьетского) района – одной из первых корейских переселенческих деревень в русском Приморье. Его родители занимались, как и многие другие корейские переселенцы, тяжким крестьянским трудом. Рано потеряв отца, Иннокентий, оказавшись старшим в семье, уже в детском возрасте трудился как взрослый мужчина, так как мать не могла одна прокормить восьмерых детей. Беднота и борьба за выживание выковали черты характера и выработали у мальчика такие качества, как терпение, стойкость в достижении поставленной цели.
После окончания семилетки в 1930 г. он поступил, как пишет Радмир Кан, в промышленно-экономический техникум города Хабаровска. Это упоминание повторяется в других заметках о Цхай Гю Хене, однако, судя по документальным сведениям, этот техникум был создан 1 сентября 1954 года как Хабаровский лесотехнический техникум и переименован в Хабаровский промышленно-экономический техникум в 1997 году (Хабаровский промышленно-экономический техникум. http://khpet27.ru/. И все же, скорее всего, обучение он проходил в Хабаровске, так как был здесь, согласно подтвержденным сведениям.
Цхай Гю Хен был принят в комсомол и направлен после учебы на работу плановиком в Облпотребсоюз города Владивостока. В 1934 г. он переходит старшим экономистом в ОГПУ города Владивостока, далее начальником планово-финансового сектора ОРСа «Дальтрансуголь». За время работы он характеризовался как ответственный, компетентный и честный сотрудник.
В 1936 г. Цхай Гю Хена направляют на учебу в Свердловский юридический институт, основанный раннее в г. Иркутске как Сибирский институт советского права и переведенный в 1934 году в г. Свердловск. Через год, в 1935 г., вуз был переименован в Свердловский правовой институт, а с 1936 г. – в Свердловский юридический институт. (Иркутск-Свердловск: страницы довоенной истории УрГЮУ в фотографиях и документах. https://www.usla.ru/news/usla-anniversary-history-2020/).
В 1937 году после окончания 1 курса в Свердловске Цхай Гю Хен перевелся в Ленинградский институт советского строительства и права, однако учиться в городе на Неве ему пришлось совсем недолго. Как только ему стало известно о тотальном насильственном выселении корейцев ис Дальнего Востока и отправке в Среднюю Азию и Казахстан, он решил быть ближе к матери, младшим братьям и сестрам, которые оказались в пригороде Караганды – поселке Майкудук. Цай Гю Хену удалось оформить документы на перевод в Алма-Атинский юридический институт. После окончания института с отличием в 1940 году он получил направление в очную аспирантуру Московского юридического института. В том же году он был принят кандидатом в члены ВКПБ.
Однако война прервала только что начавшуюся учебу в аспирантуре и осенью 1941 г. Цхай Гю Хен возвратился в Алма-Ату. Как дипломированный специалист и член партии Цхай Иннокентий Антонович был назначен директором Заочной юридической школы, а затем его направили в г. Чимкент, где он с 1942 по1945 гг. работал заместителем председателя областного суда Южно-Казахстанской области. С конца 1945 г. и до выезда в Северную Корею Иннокентий Цхай занимал должность декана Алма-Атинского юридического института, одновременно преподавал уголовное право.
С окончанием Великой Отечественной войны и освобождением Кореи от японского колониального режима Северной Корее понадобились грамотные специалисты для строительства нового государства советского образца. В 1946 г. Цхай Иннокентий Антонович попал в списки отобранных советских корейцев для отправки в Северную Корею. Его имя значится под номером 8 в списке ответственных работников-корейцев Алма-Атинской области, состоящем из 26 человек (ЦГАНИ РК. Фонд 708, оп. 10, д. 1860, л. 61-61об.).
Осенью 1946 г.. после получения инструктажа в Москве он выехал в составе группы из 33 человек в Пхеньян. Первоначально список группы советских корейцев, на которых полностью были оформлены документы к выезду из страны, состоял из 37 человек, затем четыре человека по невыясненным обстоятельствам не смогли выехать в Северную Корею. (Список советских граждан корейской национальности, находящихся на корейской службе и представляемых Правительством КНДР к награждению корейскими орденами. РЦХИДНИ. Ф.17. Оп.3. Д.1090. Л.163-170).
Группа сотрудников советской военной администрации с Ким Ир Сеном. В первом ряду первый права Цхай Иннокентий Антонович
По прибытии в Пхеньян Иннокентия Цхая назначили на высокую и ответственную должность заместителя генерального прокурора. На его плечи легла вся организационная и практическая работа Генпрокуратуры в условиях строительства новой общественно-политической системы в стране.
Работа была чрезвычайно сложной, учитывая борьбу за власть между влиятельными партийно-политическими группировками: маньчжурскими партизанами, вернувшимися в Корею, корейскими коммунистами и социалистами, вышедшими из подполья после освобождения страны, и посланцами Москвы в лице советских корейцев. Наряду с этими тремя крупными фракциями заметное место занимала небольшая группа военных соратников Ким Ир Сена, служивших в его батальоне под Хабаровском и вошедших в Северную Корею в рядах советской армии. И, наконец, после освобождения Кореи и ее разделения на американскую и советскую зону военной администрации коммунисты Юга перешли в северную часть страны.
С самого начала Иннокентию Цхаю пришлось выполнять большой объем работы: он руководил и контролировал следственные дела, преподавал уголовное право молодым работникам прокуратуры, решал кадровые вопросы и т.д. Так как генеральный прокурор, назначенный из числа «маньчжурской группы коммунистов, не имел никакого опыта работы в государственном управлении, Цхай Гю Хену пришлось исполнять функции первого руководителя. Статус его повысился во время Корейской войны, когда была образована комиссия по борьбе с террористической и контрреволюционной деятельностью. Председательствовал сам Ким Ир Сен, а Цхай Гю Хена назначили секретарем, ему присвоили воинское звание генерал-лейтенанта КНДР.
Однако вскоре в его судьбе произошел трагический поворот. Основное содержание фактов, сохранившихся в советских документах, сводится к тому, что Цой Чан Ик, Ли Пхиль Гю, Ли Сан Чо и другие из бывших маньчжурских партизан занимались антипартийной, фракционной деятельностью, стремясь захватить руководство страной в свои руки. Заместителю верховного прокурора Цхай Гю Хену и следователю прокуратуры Тян Ду Сену стали известны детали планов «китайской» группировки. Боясь быть разоблаченными, Ли Пхиль Гю, исполнявший обязанности министра внутренних дел КНДР, состряпал ложное обвинение на группу работников генеральной прокуратуры во главе с Цхай Гю Хеном (в документах его имя пишется как Че Гю Хен) о злоупотреблении служебным полномочием и разбазаривании государственных средств, якобы допущенных при пошиве новой формы для работников прокуратуры. Есть сведения, что это ложное обвинение было поддержано. В итоге Цхай Гю Хен был расстрелян без всякого суда, а Тян Ду Сен просидел два года в заключении. Есть упоминания, что расстреляны были еще четверо из руководства Генеральной прокураторы и десятки сотрудников оказались за решеткой.
Все собранные Генеральной прокуратурой в 1952 г. факты об антипартийной деятельности Ли Пхиль Гю и его единомышленников были изложены Тян Ду Сеном в письме на имя Ким Ир Сена, датированном началом 1956 г. На пленуме ЦК ТПК, состоявшемся в августе того же года, была разоблачена подрывная деятельность группы «китайских корейцев». (Дневник советника Посольства СССР В КНДР Шестерикова Н.М. Запись от 18 сентября 1956. АВПРФ, фонд 0102, опись 12, дело 6, папка 68).
Однако приговор, вынесенный Цхай Гю Хену и его соратникам, не получил оправдания. После расстрела Цхай Гю Хена все имущество семьи было конфисковано. По этому поводу осталось свидетельство в записи от 5 августа 1953 года дневника Поверенного в делах СССР в КНДР Суздалева С.П., сохранившееся в архиве: «Гражданка Цхай Е.И., жена Цхай Гю Хена, обратилась в Министерство Иностранных Дел СССР с просьбой помочь ей получить 820 тысяч корейских вон, в возмещение стоимости имущества, конфискованного у нее в Харбине представителями МВД КНДР 11 июля 1952 года в связи с делом Цхай Гю Хена. Она указывает, что конфискованное имущество было приобретено ею на средства, которые она заработала в Корее в течение 3-х лет до эвакуации в Харбин. Цхай сообщает, что в свое время она подавала заявление о денежном возмещении за это имущество, которое якобы было передано Разуваевым Ким Ир Сену. Она заявляет, что, по имеющимся у нее сведениям, Ким Ир Сен якобы дал указание органам МВД КНДР возместить ей заработанные ею лично деньги. Я спросил, каково мнение корейских друзей по вопросу о возвращении или возмещении указанного имущества Цхай Е,.И.?» ( АВПРФ, фонд 0102, опись 9, дело 9, папка 44).
В конце февраля 1953 г. Елизавета Ивановна Цхай с тремя маленькими детьми и двумя чемоданами личных вещей выехала в Советский Союз. В течение нескольких лет семья скиталась по родственникам по разным городам: Иркутск, Ташкент, Барнаул. Елизавета Ивановна обращалась с письмами в разные инстанции в Москве с просьбой реабилитации мужа и оказании материальной помощи семье. Она ездила на прием к Клементу Ворошилову, занимавшему должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Осталось неизвестным, удалось ли ей встретиться со сталинским маршалом, но вскоре, по указанию из Москвы, семье из 4-х человек выделили 1-комнатную квартиру, которую затем заменили на 2-х комнатную. Позже вдова получила часть компенсации за конфискованное имущество в денежной форме.
У Цхая Иннокентия Антоновича и Цхай (Пак в девичестве) Елизаветы Ивановны родилось трое детей: старшая дочь Клара Иннокентьевна (врач) 1944 г.р., сын Виктор Иннокентьевич (юрист) 1943 г.р. и младшая дочь Аэлита Иннокентьевна (педагог) 1949 г.р. Род Цхая Иннокентия Антоновича не прервался с его смертью, он продолжается по сей день во внуках и правнуках, которые с гордостью будут помнить своего деда и прадеда, посмертно реабилитированного в Северной Корее и награжденного Звездой Героя КНДР.
Повествование о том, как происходило признание заслуг Цхай Гю Хена на исторической родине, будет во второй части очерка.
Герман КИМ, профессор, д.и.н.,
директор Института Азиатских исследований КазНУ им. аль-Фараби