Лаврентий Дядюнович Сон. Заслуженный деятель культуры, член Союза писателей и Союза кинематографистов Казахстана, многократно отмеченный правительственными грамотами и медалями, автор сценариев многих известных документальных и художественных фильмов, в числе которых, пожалуй, самый трогательный «Жеруйык», автор ряда пьес, рассказов, эссе… После периода карантинов и пандемий он, скромно отметивший в прошлом году 80-летний юбилей, как будто бы и не изменился. Такой же улыбающийся и веселый, обаятельный и неизменно откровенный, живо встречающий любой вопрос, будь то разговор о семье или о театре (кстати, все это для него родное – почти что в равной степени), он также напевает по дороге к такси какой-то незамысловатый мотивчик романса, строит планы на завтра, разделяя время на творчество и родных. Лаврентий Дядюнович в редакции – очень желанный гость. Мы его любим как очень близкого для газеты человека, который является нашим постоянным читателем и всей душой болеет за журналистское дело. Беседуя с ним, мы можем говорить и о своем наболевшем. Это очень ценно и говорит о благодарном читателе в лице известного в стране и далеко за ее пределами деятеле искусства, для которого слово культура имеет и национальное, и интернациональное значение.
Недавно прошедший День работника культуры для Лаврентия Дядюновича стал памятным – ему вручили нагрудный знак «Мәдениет қайраткері» («Деятель культуры»).
Награда вручается за многолетний труд и личный вклад в развитие культуры страны. Лаврентий Дядюнович, думаю, давно уже должен был ее получить.
– Как вы относитесь к наградам, Лаврентий Дядюнович?
– Не скрою, мне было очень приятно, когда меня пригласили в наш оперный театр и сообщили эту новость. Раньше, помню, несколько раз представляли именно к этой награде. Но я особо не надеялся. А по большому счету для нас, работников сферы культуры, главная награда, когда наш труд востребован. Пишем, работаем много, но не все видит зритель. А мы так устроены, что не писать, не созидать не можем – профессиональная болезнь так сказать.
Здесь Лаврентий Дядюнович явно скромничает. По жизни, по нелегкой своей судьбе он всегда был ею избранным.
Посудите сами. После окончания Свердловского радиотехнического техникума Лаврентий был направлен на радиозавод в Барнауле в качестве техника-конструктора, затем работал в секторе ионосферы Академии наук Казахской ССР. Однако для творческого человека, каковым, кажется, уже родился Лаврентий Сон, все является подготовкой к выходу на свою дорогу судьбы.
– Помню, когда еще в техникуме учился, жили в одной комнате с товарищем и я всегда пел, а голос у меня громкий, диапазон хороший. Я пел все песни из опер, которые звучали по радио и, видимо, мой сосед так устал от этого всего, что взял и повел меня «к специалистам». Специалистами оказались профессиональные музыканты из хоровой академической капеллы, которые тут же настояли, чтобы я самостоятельно взялся за музыкальное образование. Там без знания нот – никуда. Вот это и стало моим первым шагом в мир искусства и сцены. Мы много ездили по Союзу, пели и мне это доставляло огромное удовольствие.
Дальше речь шла не об учебе, а о том, что пора зарабатывать деньги и подумать о материальном. Но куда деться от творческого начала, которое не давало покоя молодому Лаврентию? Он и в Алма-Ате нашел путь в редакцию газеты «Ленинская смена» и стал писать. Это были не только заметки и информации, но и рассказы, первая проба пера писателя. Однажды он отправил свои работы во ВГИК (Всесоюзный государственный институт кинематографии) и получил приглашение приехать. Приехать-то можно, но где взять денег? Вмешалась семья старшей сестры Лаврентия с таким говорящим именем – Надежда. Действительно, кроме как на нее положиться было не на кого.
– Я как раз получила дородовые свои деньги, готовилась стать мамой, – вспоминает Надежда Дмитриевна. – Поговорили с мужем и дали брату денег на билет.
Что такое ВГИК в 60-е годы прошлого столетия? Это не большие, а просто огромные конкурсы!
– Если бы я знал, что полторы тысячи красивых, образованных, молодых людей рвутся в этот вуз и на одно место претендует огромное количество желающих, я бы, наверное, не поехал, – рассказывает Лаврентий Дядюнович. – Но я ничего не знал о конкурсе и доверился судьбе – пригласили, значит, все зависит от моего решения, а я его принял. Так я по простоте душевной воспринимал ситуацию.
Дальше все пошло еще более интересно. Одну из преподавательниц заинтересовала его биография и рассказы на космическую тему, в которой он по своему образованию разбирался вполне неплохо, чтобы написать. И в результате получилось так, что конкурс к нему действительно не имел никакого отношения. Лаврентий поступил и, купив на оставшиеся три рубля игрушку для малыша, вернулся домой.
Пришло время ехать на учебу в Москву. Снова выручила Надежда.
– Мы с мужем всегда верили в талант Лаврентия, – говорит она. – Мы просто уверены были в том, что он должен учиться дальше, что ему нужно помогать и всячески поддерживать. Денег особо не было. Вручили ему мои уже послеродовые. Так ВГИК стал реальностью.
Историй, связанных с дефицитом средств на проживание, у Лаврентия Дядюновича много. Одна из них врезалась в память тем, что в трудные времена в большом коллективе всегда было внимание к человеку, который идет по жизни по призванию, занимая свое место под солнцем. Так во ВГИКЕ, увидев, что парень действительно талантлив, профсоюзный комитет взял его под свою опеку. Но об этом родственники узнали позже.
– Однажды стечение денег от всех дало мне ощущение самого богатого студента, – вспоминает Лаврентий Дядюнович. – Оплаты за жилье не нужно, материальную помощь дали и вдруг переводы пошли из Алматы один за другим…
Работа на Казахфильме. Все его сценарии проходят, фильмы интересны, работы сделаны особым почерком – соновским. Рядом близкие, родственники, друзья.
– Я с ним иду по жизни, – говорит Надежда Дмитриевна, – и никогда не переставала радоваться и восхищаться одному факту – его все любят. Такое впечатление, что, уже открывая любую дверь, за которой находятся пока еще незнакомые ему люди, он сам заведомо знает, что его примут как друга. Вот такое есть у брата свойство.
У Лаврентия Дядюновича бескорыстное сердце, и в дружбе он не ищет выгоды, как сегодня это принято во многих кругах. Он получает радость от общения с самим человеком и никогда не думает о том, какой у него статус, чем он знаменит. Вот и сегодня попросту рассказывал истории, когда на его кухне они с друзьями слушали стихи Олжаса Сулейменова из уст самого Олжаса, вспоминал первые шаги поэта в мир поэзии, когда его «АзиЯ» была принята властями неоднозначно. Многое хранит в своей памяти этот дружелюбный человек, который талантлив во всем, в том числе и в дружбе. Когда же мы заводим речь о его вхожести в любую компанию и аудиторию, у него тоже все просто.
– Когда мы жили рядом с Талды-Курганом, – объясняет он, – по соседству жило много немцев. Поэтому я говорил по-немецки даже без акцента. Потом грамматику выучил и все - и говорил, и писал грамотно. Жаль, что сейчас нет среды для общения.
– С казахским тоже все хорошо? Я слышала от многих, как вы иных грамотеев шокировали чистой речью.
– В Казахстане живем! Если ты с человеком говоришь на его языке – к тебе всегда будет теплое отношение. Я никогда специально не учил язык, не зубрил слов, не ходил на курсы. Просто со мною рядом жили носители этих языков и у меня был горячий интерес к их судьбам, к их культуре. Все это потом находило место в моем творчестве.
– То есть вы проживали с людьми многие ситуации из тех, что брали потом зрителя за душу?
– Точнее самой жизни не напишешь. В ней самые захватывающие сюжеты. Даже моя собственная жизнь тому пример – судьба вела, а я не противился.
Вот такие простые истины. А еще говорят, что сегодня нужны новые люди с новым видением пути развития и так далее. Вот такую мудрость от представителей прошлых поколений нам бы услышать, да не растерять в стремлении к поискам новых горизонтов.
Тамара ТИН