Его уход – невосполнимая утрата. Для корейского мира, которому он подарил «Корё Ариран», для околдовавшего его однажды и на всю жизнь «Серенадой солнечной долины» джаза, миру которого он отдал свое творчество, в который вложил душу и звучанием которого делился со своими учениками в школе имени Байсеитовой, для Ассоциации корейцев Казахстана, которая гордится композитором, музыкантом широкого профиля (он в музыке умел все: и писать, и дирижировать, и исполнять) и просто мудрым и по-житейски простым Человеком с большой буквы, оставившим в память о себе частицу духовного богатства духовной составной музыкального искусства корейцев. Яков Николаевич Хан, Яков Хан, дядя Яша. Какой любовью он был окружен, как много успел сделать и еще планировал успеть для развития корейской культуры, для того, чтобы корейцы Южной Кореи поняли душу своих соплеменников из Казахстана! Для того, чтобы корейцы Казахстана научились ценить свою историю, свою самобытность, свое национальное богатство, которое дано им природой и опытом прожитых вдали от родины лет.
Есть у нас в газете замечательная рубрика «Гость редакции», где мы договорились изначально беседовать о ценностях самой жизни. Предметом разговора обычно являются не достижения, как таковые, а простые истины бытия, та правда, которая рисует портрет неординарной личности, каковой является герой. Яков Николаевич к нам пришел одним из первых именно потому, что подобных этому человеку просто нет и не может быть. И даже когда я его спросила об учениках и последователях, он искренне ответил что, как педагог он занимается с ребятишками в музыкальной школе, продвигая знания и делясь опытом, но в полном смысле слова, нет у него продолжения и не может быть. Ведь даже собственные дети, имея одних и тех же родителей, вырастают разными и дороги выбирают свои.
Яков Николаевич очень дорожил своей дорогой, берег ее. Разменяв уже восьмой десяток лет, говорил:
– Я до сих пор хожу по лезвию ножа и постоянно стою перед выбором. Это я вполне объясняю себе и не стремлюсь стать махровым пенсионером. Мне жизнь нужна! Вот такая – с ее кочками и проблемами, с ее резкими поворотами и сюрпризами в виде репетиций, маленьких и больших побед моих мальчишек и девчонок.
Как это несправедливо, когда жизнь вырывает из наших рядов таких родных нам людей, полных замыслов и энергии творить, созидать! Еще совсем недавно он, приехав из Кореи, зашел к нам в редакцию, чтобы рассказать о переполнивших его большое сердце впечатлениях от встреч с людьми, которые на его исторической родине пели «Коре Ариран», который они написали вместе с южнокорейским поэтом Ким Бён Хаком в 2015 году, как встречали там гостей из Казахстана и как аплодировали его ансамблю! Еще совсем недавно он приглашал нас в переполненный поклонниками джаза концертный зал Казахской филармонии имени Жамбыла, предварительно подбежав перед концертом и спросив, как нам места в зале (кстати, места были самые удобные). А потом, потом мы не могли оторвать восхищенных взглядов от происходящего на сцене, от джазменов, среди которых были в основном люди немолодые, но по-молодецки влюбленные в музыку. И сам Яков Николаевич был в центре внимания, активно представляя своих друзей.
– Среди них старше меня никого нет, – грустно говорил он. – Джаз многое дает, но много здоровья забирает.
– А вы, как вы сохранили в себе себя?
Надо сказать, что Яков Николаевич, держался в свои годы молодцом, никогда не жалуясь на проблемы со здоровьем. Будучи подвижным и умеренным во всем, он знал, как бороться со стрессами, как остаться и в объяснимых обстоятельствах человеком высоких качеств и добропорядочности.
– Меня спасает музыка и мое отношение к ней, – был ответ. – А еще то, что истина была всегда дороже и моя семья мне позволяла делать выбор не в пользу денег, а в пользу служения Музыке. Хотя, честно скажу, постоянно были соблазны, и даже друзья, не скрывая, говорили, мол, с твоими талантами у тебя пошла бы хорошо карьера. Но что такое карьера? Мыльный пузырь! А мне нужна была творческая свобода. Она дороже всего, и она превыше всего. Но здесь тоже есть много подводных камней. И чтобы иметь эту свободу, нужно было иметь высокую планку. А это – работа над собой.
– А если «кинули», а если предали?
– И это бывало в моей жизни. Но чтобы пережить такое, тоже нужно быть честным перед самими собой. Я, например, в таких случаях себе говорю: «Ищи, Яша, причину в себе! Значит, ты сам себя так повел… Значит, вовремя не заметил и дал возможность этому человеку приблизиться к себе. Бывает, главное, жив и здоров, переживешь…».
О своей любви к джазу говорил просто:
– Я и сейчас не могу объяснить, что такое джаз, но я до сих пор им болен! Эту любовь мне, наверное, сверху спустили.
Яков Николаевич – из тех самородков, которые рождены были стать в музыке личностями. Он себя помнил лет с трех. Уже тогда он услышал в себе ритмы музыка и через них понял, что жизнь только в прекрасных звуках передаёт свою непреодолимую суть, свой вкус, свой смысл и свое звучание – оно у каждого свое. И его не отнять, если только ты сам этого никому не позволишь. Яков Николаевич в этом мире жил. И даже когда ему судьба улыбалась, предоставляя возможность работать с большими артистами, певцами, он неминуемо возвращался к своему пути, к серенаде своей души.
– Вы себя больше музыкантом чувствуете или педагогом? – спросила его как-то.
– Человеком себя чувствую, – ответил он. – Музыка – это ядро. А жизнь, она многополярна. Попробую объяснить. Вот видишь красивую девушку и просто любуешься ею: Надо же, какое чудо создала природа! И у тебя настроение другое, ты себя ощущаешь на высоте, завышая и себе почему-то оценку, как человеку, понимаете? Видишь, плюются у подъезда парни, себя опускаешь тут же: Какое ничтожество!
Помню, мы проговорили около трех часов, не заметив, как наша беседа перешла в нужное русло. Это когда начинается откровение, когда твой герой с радостью делится тем, что живет в его душе и не смотрит ни на часы, ни на диктофон, который фиксирует сказанное, ни на блокнот, куда ты спешно записываешь основное. Были у меня случаи, когда интервьюируемый просил уничтожить запись, мол, лишнее сказал, и я уничтожала. Яков Николаевич этого не сделал, и я могу сегодня переслушивать разговор трехлетней давности, а на мой немой вопрос он тогда ответил:
– Нужно жить сегодня, сейчас, ежесекундно. Потому что вчера уже прошло, а завтра может ведь и не наступить. Вот мы с вами говорим сегодня – и это бесценное время, потому что такого состояния, такого желания поделиться наболевшим больше не будет никогда: ни у вас, ни у меня.
Многие из нас, знавшие Якова Николаевича, будут много и часто о нем вспоминать, потому что для этого, помимо всего, будет много случаев и поводов. Почему-то верится, что когда пройдет пандемия, поборем мы этот проклятый коронавирус, унесший жизнь и нашего незабвенного маэстро, музыканты станут ежегодно проводить фестивали его имени. Ведь когда-то и он провел два фестиваля памяти ушедших друзей-джазменов. Зная замечательную жену Якова Николаевича, ветерана нашей газеты Ольгу Петровну, не могу найти слов сострадания, но если вам, Ольга Петровна станет невыносимо от переполнившего ваше сердце горя, вспомните гимн казахстанских корейцев, который Яков Николаевич положил на ноты и который со слезами на глазах когда-то, в далеком 2015-м году слушал консул из Южной Кореи Сон Чи Гын. Он будет звучать вечно, а в этих нотах живет его душа, ее серенада – звук, рожденный его гением. Этой серенаде звучать как свету, который оставил после себя Яков Николаевич и никогда не угаснуть в наших сердцах!
Тамара ТИН