У каждого к этой удивительной стране, независимо от того, сколько он там прожил - три дня или три года, отношения схожи. Вместе с неприятием того или иного в менталитете южнокорейцев обязательно присутствует восхищение силой характера и трудолюбием людей, любят свою страну, и этой любовью заражают ее гостей. И еще, побывав однажды в Южной Корее, ты начинаешь с еще большим вниманием вглядываться в лица казахстанских корейцев, которые, берущие свое начало оттуда, в большинстве своем так же трудолюбивы и ответственны, так же любят свой солнечный Казахстан, как их соплеменники из Страны утренней свежести свою Родину. Более того, многие коре сарам, побывав в комфортной Южной Корее, убеждаются в том, что как бы ни было хорошо там, пора возвращаться домой, на свою вторую Родину.
Пора возвращаться и мне, журналисту «Коре ильбо», которому еще целых полгода после поездки позволяли вы, дорогой мой читатель, жить эмоциями после поездки в Корею. Поднимаю в памяти вновь и вновь яркие впечатления тех дней и, передо мною вновь возникает Южная Корея, Страна утренней свежести в красно-сине-зеленом своем облике. Это многоцветье освежает прозрачный ветер от чистых волн морей. Мохнатые горы, какие я видела только в Корее, многочисленные пути - дороги по туннелям и мостам, обилие всевозможных скульптур и неожиданных архитектурных ансамблей. Корея в памяти моей уже навсегда осталась сказочно прекрасной страной, таинственной, но уже такой близкой!
Несгибаемая красота
Однако, увы, я все равно не сумела передать всей гаммы чувств, какие охватывали меня в тот или иной момент созерцания красот Страны утренней свежести. Да это и невозможно, наверное… Как можно передать чувства от красоты цветущей вишни, например? У нас тоже много вишни, но, я уверяю вас, они цветут по-другому. К тому же, и отношение самих корейцев к сакуре делает этот период в жизни целой страны божественно прекрасным. Кажется, в это время вся Корея утопает в цвету и все подчинено этому чуду под названием «Поткот». В Корее нет таких громадных деревьев, как у нас в Алматы, например, но на многих сакурах, возраст которых перевалил лет за 20-30, уже висят таблички с указанием возраста, говорящие о том, что и дерево в Корее заслужило уважение людей. Нигде мне больше не приходилось видеть такое огромное количество магнолий с крупными цветами-бабочками и азалий, через ярко-красные и бордовые цветы которых едва проглядывает глянцевая зелень. Сейчас, наверное, все это великолепие имеет осенний вид. Говорят, что осенью Корея тоже необыкновенно хороша. Думаю, да! Правда, сами корейцы считают, что это естественно и говорят просто: «Осенью у нас не так жарко и дышится легко».
В подробности того, чего стоит содержать природную красоту в первозданном виде, никто не углубляется. Кстати, за время своего пребывания в Корее не наблюдала, как пересаживают цветы, меняют горшки, пропалывают, поливают клумбы. Работники это делают тогда, когда народ разойдется по домам, чтобы не мешать своим присутствием созерцать прекрасное. А утром, когда все еще спят, будет наведен полный порядок. Никого не интересует, какими средствами, как это будет сделано, но будет сделано тихо, без суеты и показухи. Наверное, частью поэтому бесполезно спрашивать у корейцев, например, о том, что за цветы произрастают в их городе, как они называются и так далее. Несколько удивило меня то, что никто из южнокорейских местных журналистов, даже женщин, не смог мне ответить на простые вопросы: «А плоды вишни съедобны?». Я-то ведь знаю другую, нашу вишню, которая не так продолжительно и обильно цветет, но плоды которой у нас так любят! Как же может быть богат урожай ее южнокорейской сестрицы, коль так обильно цветение! Многие из корейцев говорят, что никогда этих плодов не видели. Ответил на мой вопрос лишь журналист из Кыргызстана: «Когда я здесь учился, помню, что вишня спела, но так как она дикая все-таки, ее вишни очень мелкие и имеют горько-кислый вкус». Так что есть эту вишню можно, но вряд ли станешь это делать. К тому же в Корее есть и более лакомые фрукты.
Вообще заметила, что местные, грамотные в своих отраслях корейцы, даже профессора и большие ученые, никаких подробностей, связанных с окружающим их миром, не знают вовсе. Тем более им нет дела до жизни растительного, животного мира. Ну, цветет себе акация и какая разница, акация это или рододендрон какой-нибудь. Для этого есть специалисты. Они в своей области знаний спецы, ботаника – не их область знаний. А жаль. Причудливость и богатство окружающего зеленого мира – это тоже национальное богатство Кореи, сохранившаяся, а возможно выжившая, возрожденная традиция, которая в основе своей была не очень хорошим напоминанием о прошлом. Раньше сакура росла только в Японии. Праздник любования торжествующей красотой природы тоже родился там. Даже сам цветок сакуры в Японии – олицетворение яркой, короткой жизни самурая. В 1910 году, когда началась японская оккупация Южной Кореи, которая продолжилась 35 лет, японцы высаживали целые аллеи дикой вишни с целью своеобразного утверждения на их земле – этакая «зеленая оккупация». В год пятилетия своей независимости корейцы даже вырубили это все великолепие – мол, ничего не должно напоминать о тех печальных днях. Но потом страсти улеглись и справедливость восторжествовала. И то правда – вишня ведь не виноват в том, что людям не живется по-человечески. Так и остался поткот в Корее одним из самых красивых торжеств, символизирующих пробуждение в полном смысле этого слова.
38 параллель – ножом по сердцу
Однако цветущие дороги, рукотворные водопады у гостиниц и больших офисов нас привели к самому тяжелому (в особенности эмоционально) месту не только на Корейском полуострове, но и, наверное, на всей земле – демилитаризованной зоне, которую привычнее называют 38-й параллелью. Несмотря на то, что предприимчивые южнокорейцы сделали это место туристским объектом, здесь царит какая-то странная, я бы сказала, напряженная тишина. Тишина такая, что раздайся маленький выстрел - и в ответ неминуемо прогремит взрыв.
Наш автобус подвез нас к печально известным местам уже ближе к вечеру, но туристов здесь было очень много, и все они разговаривали между собой вполголоса, практически не улыбаясь. Что касается меня, то сразу после пропускного пункта пробежала в сердце какая-то тревога и больше не оставила. На это были все основания. Солдат с оружием проверил документы, окинул нас мрачным взглядом и махнул рукой. Автобус остановился гораздо ниже Дома свободы, на верхнем этаже которого размещен зал и большая смотровая площадка, откуда видна граница, железная дорога и приграничная часть Северной Кореи. И мы, параллельно с другой делегацией бабушек и дедушек, еще с полчаса продвигались к тому самому исторически значимому месту, где грусть переполняет сердца даже тех, кто только из истории знает, что творилось здесь в недалеком прошлом. Я видела, как старики смахивали с глаз слезы и комкали носовые платки в руках, вглядываясь куда-то вдаль.
Сампхальсон – самая жестокая и нечеловеческая линия раскола между родными людьми, рубеж, до сих пор разделяющий единую территорию, единый народ, единые мысли, быть может… Известный путешественник Тур Хейердал в свое время говорил: «Границы? Не видел ни одной. Правда, слышал, что они есть в головах у некоторых людей». Так оно и есть. Поэтому и больно.
Перед нами обустроенная площадь. Настоящий небольшой состав поезда. Теперь в нем кафе. Вокруг маленькие киоски, кафешки, предприимчивые повара готовят на скорую руку всевозможные горячие блюда национальной кухни, продаются всевозможные газированные и не очень напитки во главе с макколе (самая настоящая брага, в нашем понятии). Путь к Дому-музею, стены которого еще хранят запах краски, очень хорошо обустроен – где дощатыми ступенями, а где целыми пролетами из синтетических материалов. А вокруг – красота первозданной природы, в которую вписаны лишь статуи Будды в разных вариантах. За годы невмешательства человека демилитаризованная зона, которая представляет собой полосу шириной в 4 километра и длиной почти 250 километров, превратилась в настоящий природный заповедник. Если отойти в сторону и понаблюдать за окружающим миром, то обязательно встретишь какую-нибудь животину. Нам удалось наблюдать, как из кустов выпрыгнула огромная косуля и не спеша отошла в сторону. Где живет, непонятно: может, на территории Южной Кореи, а может, родом с Севера.
На границе постоянный ветер. Деревья, в основном сосны, посаженные здесь, бережно привязывают стойками и после этого, окрепнув, сосны все равно остаются в небольшом поклоне земле – ветер пригнул. Преодолев два этажа, мы остановились перед залом между пролетами, где продавались сувениры. Удивительно, среди них ничего не было из того, что напоминало бы об этих местах. В общем, у коммерческого туризма – свои интересы и даже в таких местах продавцы товара ведут себя так, как если бы они стояли где-нибудь на базаре. Впрочем, мы, ничего у них не купив, решили, что уж очень разные волны у наших мыслей. Поэтому, наверное, и отношение к происходящему у нас несколько предвзятое. Зато в зале, перед смотровой площадкой и карта, и кое-какая другая информация в буклетах и фотографиях была предоставлена нашему вниманию. Оказывается, первый раздел Кореи в этом печальном месте (впрочем, тогда в нем еще не было столько печали) произошел еще в VII веке между Китаем и государством Силла. И покоя с тех пор 38-я параллель уже не знала… В общем, советую: даже в качестве туриста побывать здесь обязательно. Хотя, говорят, попасть сюда совсем непросто. Чем интересны эти места помимо знаний о том, о чем я поведала выше? Здесь ветер другой и сама Корея с этими пейзажами предстает перед тобой в ином свете – задумчивой, лирической, душевной, искренней, ранимой…
Мы уехали в гостиницу встревоженными той несправедливостью, от которой становится не по себе. Как же так?!
– Как ножом по сердцу! – выразил общее настроение южнокорейский наш коллега Ким Сан Ук. Ни добавить, ни убавить.
А впереди был аэропорт и самолет домой, в Алматы. Никогда не забуду, как провожал меня Инчхон. Как поднялся ввысь самолет и позади остались вода, земля, окруженная морями, цветы, которым «повезло» здесь цвести… И еще. Позади меня в пассажирском кресле сидел, видимо, летчик в прошлом, он тихонько говорил своему сыну: «Смотри, сын, мы сейчас взлетим. Вот самолет пошел. Отрывается от земли. Блестящая работа пилотов! Наблюдаю взлетную полосу. Я не видел еще такой ухоженности поля. Здесь все идеально! Потрясающая логистика!..». Он говорил, но я не видела его глаз. А когда уже наш самолет приземлился, к нему, старику с тросточкой, подошли два пилота, которые бережно взяли его под руки и провели в аэропорт.
Этим я хочу окончить серию очерков о Корее – «С любовью, к Стране утренней свежести». Думаю, впереди у нас еще много встреч, связанных с такими сказочными путешествиями.
Тамара ТИН, Алматы–Сеул–Алматы
Окончание. Начало в №17-19-22- 24-32- 36