Этот вопрос витает над каждым из нас в воздухе чуть ли не с пеленок, чуть ли не с первых шагов нашей жизни с первого родного слова, неуверенно и неумело произнесенного нами. Родное слово было на вес золота, когда, получая корейскую газету «Сенбон», люди узнавали о том, чем жив корейский народ, о чем мечты соплеменников. Родное слово было ценнее материальных благ. Когда почтальон приносил в своей тяжеловесной сумке через плечо «Ленин кичи» и в низеньких домах у кудури становилось и теплее, и уютнее от слова, произнесенного вслух, от того, что много информации, сохраненной в корейских буквах на корейском родном языке, можно было прочесть только в этой газете. Тот сродни магическому запах типографской краски, перемешанный с морозным воздухом сумерек, наверное, многим памятен с детства.
Нам, журналистам сегодняшнего поколения, та память дорога уже тем, что она связана с родной газетой, которую сегодня делаем для вас с любовью и искренним интересом к вам, сегодняшним читателям «Коре ильбо». Вы окружены таким количеством информации и слов, что трудно в этом потоке (понимаем!) расставить приоритеты. Однако нет-нет, да и позвонят нам повзрослевшие наши читатели и вспомнят то время непреходящей ценности родного слова, пришедшего по почте через нашу газету с богатой биографией и непросто информационными материалами, а с нечто наполняющим душу потоком живительного тепла и оптимизма, что сродни самой любви к родному слову, к Родине, которая у каждого своя. Именно это предисловие напросилось в этот материал, прозвучавший из уст Ларисы Риксовны Кан. Лариса Риксовна в свое время была педагогом, активисткой корейского движения в Казахстане. Ее родители, как и многие корейцы, были депортированы сюда. В ее памяти от того времени есть место и нашей газете.
– 100 лет – это возраст, говорящий о многом, – делится Лариса Риксовна. – В том числе и о предназначении издания, его необходимости, о том, чем оно является для читателя. И в нашей стране, да и в самой Корее, таких ведь возрастных изданий немного. Тем более если говорить о корейских СМИ. С какого времени живет газета в моей семье? Я этим вопросом стала задаваться не так уже и давно. И честно скажу, не всегда выписывала газету. Были времена, когда я считала, что такой необходимости нет. Однако всегда находились люди, которые, я бы сказала, ставили меня на «место». Но об этом позже. А с начала все-таки о дружбе с газетой, которая является единственной в нашей семье из тех, что в моей жизни присутствовала, как говорится, всегда. Помню своего дедушку Ян Ха Рена (а он 1900 года рождения), который ждал газету и тут же брал ее в руки, читая вслух каждую корреспонденцию и даже интервью, то улыбаясь, то хмуря брови. Иногда, видимо, находя там весть о своих знакомых, о детях, а позже о внуках знакомых, комментировал материал и очень гордился тем, что хоть на корейском языке вокруг говорят все меньше, можно читать на родном языке газету и обсуждать в кругу семьи написанное корейскими журналистами. Многие заметки и даже статьи дедушка заучивал и знал их на память, что для меня является удивительным.
У нас в семье не принято было что-то заворачивать в газету, использовать еще для чего-то, например, для растопки печи, как у многих. «Куда девается столько бумаги» – молча удивлялась я тогда. Когда же в 1980 году дедушка умер, и я стала наводить порядок в кладовке, то в дальнем ее углу на полке нашла бережно сложенные подшивки газет за годы. Они были так хорошо сохранены! Будто только вчера их принес почтальон. Вот тогда мне все стало понятно – какой ценностью была для дедушки газета.
Что осталось памятного с того времени? Я работала в школе старшей пионервожатой и мы, помогая людям преклонного возраста, инвалидам войны, рисовали трафаретом звездочки на домах, в которых жили ветераны ВОВ. Меня поразило в какой-то момент то, что дедушка не воевал, и я у него спросила об этом. Понятно, он не мог мне рассказать всего и лишь ответил: «А кто солдат бы кормил? Женщинам одним не справиться…» Помню, тогда я стала поднимать вопрос и об участниках трудового фронта (хотя это было совсем не популярно): я обнаружила, что именно корейцы во время войны кормили солдат, что приравнивается к подвигу, ведь непосильный труд – тоже подвиг…
Это уже были 90-е годы. Я работала во Дворце школьников в Алма-Ате и вела там клуб интернациональной дружбы (КИД). Интерес к родной культуре был у меня всегда. И когда начался период подъема корейской культуры, старалась открыть клуб корейского танца. Вспоминаю таких больших людей, патриотов, энтузиастов, как Пак Ир, Ян Вон Сик, Афанасий Григорьевич Ким, Бронислав Сергеевич Шин… Все они не ради денег работали, многих журналистов, редакторов корейской газеты я знала, и они всегда меня убеждали своим примером в том, что нужно гордиться тем, что имеешь. Откуда бы я, например, знала о тех представителях корейской диаспоры, которые своими делами прославляют Казахстан? Откуда бы мне узнать о том, что нового происходит в самой диаспоре?
Помню однажды Пак Ир у меня напрямик спросил:
– Ты выписываешь нашу газету?
Мне до сих пор стыдно за свой ответ. Нет – сказала я, а зачем? Я все узнаю по радио, из других источников»
– Лариса, – возразил он. – Если вы патриот, то газету нужно выписывать для того, чтобы поддержать. Все гордятся тем, что у нас есть газета, но если один перестанет выписывать, другой, то у нас своей газеты не будет.
Он ведь прав. И мне сегодня хотелось бы повторить эти слова для молодых. Пусть они вспомнят про своих дедушек и бабушек, для которых газета была, как вода в жаркий полдень, как источник духовности. Может, они и выжили благодаря тому, что была у них такая газета. Да она и сама пережила немало тяжелых периодов. Но находились люди, которые ценили ее как идеологического друга, как собеседника, который верен и всегда постучится в твою дверь. Я, например, помню еще и такое ощущение стариков от газеты: «Ленин кичи» выходит – значит, все в порядке, значит жизнь продолжается.
На протяжении многих лет после дедушки, после моих родителей строились мои взаимоотношения с газетой. Она представала передо мною разной и с разными названиями. Однажды, помню, вернулась из поездки в Северную Корею и принесла материал в газету. Ян Вон Сик его принял, но все тянул с публикацией. Тогда я пришла в редакцию и начала возмущаться: «Почему не опубликовали? Вы так плохо относитесь к северянам?» Мы в результате поссорились, и я больше в редакцию – ни ногой. Разумеется, и выписывать газету перестала: что за газета, которой не интересно, как живется соплеменникам на севере Кореи. Помню, он просто и грустно ответил: «Неужели вы думаете, что я меньше вас люблю Северную Корею?!» Только спустя время я поняла, какая это была любовь. Был «Вечер у костра», где пелись песни – свои, на русском языке, на корейском… И вдруг слово взял Ян Вон Сик. Он спел корейскую песню своей родины и я, не понимая, о чем он поет, была тронута до слез. С тех пор мои отношения к Ян Вон Сику полностью изменились и, конечно, газета, руководимая им, предстала передо мной в несколько ином свете. Она тоже мужественная и тоже смогла выстоять, смогла дойти до нас в буквальном смысле этого слова – через столетие. Ведь многое было и прошло, многое утрачено, а газета как выходила, так и выходит.
Это дорогого стоит.
– Лариса Риксовна, вы долгое время были ответсекретарем Ассоциации содействия объединению Кореи, потом сценарии к праздникам писали, все первые Сольнали, концерты в парке Горького… Как-то резко прекратили общественную деятельность.
– Всему свое время. Сейчас время – посвящать себя внукам. Хотя да, можно было еще поработать. Но один случай на празднике меня потряс основательно. Ноиндановцы танцуют, мы танцуем, а молодые наши ребята стоят по стеночкам. Вот тогда я решила уйти и сказала: «надо уступать место! Молодежи нужно дорогу дать» Сейчас прихожу на праздники и радуюсь: какая у нас славная, одаренная молодежь! Так и должно было случиться!
– Лариса Риксовна, надеюсь, сейчас вы выписываете нашу газету?
– И вам всем советую! Нужно ценить то, что имеем.
Тамара ТИН