Продолжение документальной повести о
Мае Унденовиче Хване «Я этой земле посвятил свою жизнь»
Начало в предыдущих номерах
…В памяти Мая Унденовича остался и рассказ матери о тех смутных днях, когда зарождалась новая Корея. И о том, как мама, оставшись с его маленькой сестрой Раисой на руках под постоянным контролем японцев, боялась, что они в конце концов или расправятся с нею и малышкой, или вдруг вернется ее муж, не знавший о том, что семья под постоянным наблюдением японцев, и их убьют всех. Был даже случай, когда, выспрашивая у нее, куда бежал муж, японцы выхватили из колыбели девочку и, держа над колодцем, угрожали:
– Не скажешь – выбросим твое отродье в колодец!
Если бы она знала, наверное, сказала бы, где ее муж. Но ей действительно ничего не было известно о нем. Ей оставалось лишь умолять жандармов о пощаде. Со злости они все-таки кинули малышку в колодец. Однако чудом ребенка удалось спасти. Убедившись, таким образом, что молодая женщина действительно ничего не знает о местонахождении мужа, японцы на некоторое время ослабили контроль за нею. И опять повезло, иначе не случилось бы воссоединения семьи.
Как раз в это время из тех мест, где находился Ун Ден, ехал торговец, который через какое-то время успел передать молодой женщине, что ее муж в порядке и ждет ее в партизанском отряде, что переправиться туда непросто, но необходимо рискнуть, иначе японцы не оставят ее в покое. Терять было нечего. Схватив дочку на руки, она села в повозку с быками и через тайгу вместе с торговцем, рискуя попасть в руки хунхузов (в те голодные годы они промышляли по тайге, с позволения японцев и даже при их поддержке грабили путников), поехала к мужу. Несколько суток по тайге, опасаясь попасть в руки врагов, добирались на повозке путники… И вот встреча состоялась.
– Отец сражался, а мама всегда была рядом с ним, – вспоминает Май Унденович. – Вот такая боевая семья была в партизанском отряде.
О героической молодости отца Мая Унденовича рассказано и написано уже очень много. Многое повезло услышать из уст отца и самому Маю Унденовичу. Судьба героя подробно изучена и историками Южной Кореи, и многочисленными организациями, благодаря которым хранится память обо всех героях Первомартовского движения за независимость Кореи. В числе ярких судеб национальных героев – судьба Хвана Ун Дена, чей прах в 2019 году был перевезен на историческую родину и захоронен на Тэджонском национальном кладбище в Южной Корее. Однако вызывает восхищение не только сама героическая биография Ун Дена, который в трудное для страны время был на передовой борьбы. Многие семьи партизан после сражения, когда Первомартовское движение ушло в историю, не знали, как строить свое будущее, куда податься. Люди нуждались в помощи, им нужен был лидер, объединивший их идеей выживания уже в мирное время. Все ждали решения от предводителей партизанского отряда. Пришло время строить новую жизнь. Для многих проблема эта звучала больше вопросом, чем ясным призывом к действию. У многих не было, как говорится, ни кола ни двора, суровые годы отняли близких. И вот из тех, кому некуда было податься, Хван Ун Ден собрал артель и предложил обустраиваться прямо здесь, в тайге. Это оказалось непросто. У артели не было ни инструментов, чтобы окультуривать землю, ни бытовой утвари.
– Отец рассказывал, что жили, как Робинзоны. Часто голодали. И было очень обидно, – вспоминает Май Унденович рассказы отца. – В реке рыбы много, а ловить нечем, в тайге очень много кабанов, а чтобы охотиться не было оружия и патронов. Первое, что спасало – это, конечно, растительность. В съедобности тех или иных корешков и всевозможных плодов разбирались все, от мала до велика. Дети артели были озадачены поиском меда от диких шмелей и пчел, а также его добыванием. Взрослые строили всевозможные западни и ловили при помощи петель и ловушек диких зверей. Однако жизнь все равно была очень тяжелой и далекой от той, которую знали корейцы до артели. Но они по-прежнему были вместе, как и раньше, в случае беды протягивали друг другу руку помощи. Вечером к отцу все набивались в дом и, сидя за бревенчатым столом, грустно пели «По долинам и по взгорьям…». Эта песня уже была переведена на корейский язык, а других песен корейцы просто не знали. Постоянно пели одно и то же. Эта песня как будто бы придавала им сил для новой борьбы – для борьбы за лучшую жизнь.
И Май Унденович спел то, что любил напевать его отец, а теперь время от времени поет и он:
По долинам и по взгорьям
Шла дивизия вперед,
Чтобы с боем взять Приморье –
Белой Армии оплот.
Наливалися знамена
Кумачом последних ран.
Шли лихие эскадроны
Приамурских партизан…
Песен таких у нас уже не поют, но дело же не в песне, а в той мелодии, которая сопровождала отца и его однополчан, помогая им выжить. Май Унденович вспоминает сходки проживающих в одной артели корейцев так, будто в то время он был уже большим. А ведь было это в малолетстве.
– Потом они придвигались ближе к столу и, низко склонив головы, молчали перед самодельными свечами на кабаньем жиру, – продолжает рассказ Май Унденович. – Я почему-то предполагаю, что в это время они роняли слезы на свои колени и низко наклоняли головы для того, чтобы их слез не видели дети, чтобы никто не видел, что творится у них в душе. Каждый плакал о своем…
В семье Хванов к тому времени уже родились один за другим все трое детей. Май бегал за братом в лес и, живя в природе, учился понимать этот мир с самых его истоков – с земли, где у каждого дерева, казалось, было свое лицо, свой нрав, а от милости природы зависела сама жизнь людей.
– До сих пор удивляюсь, как за детей не боялись родители. Мы ведь без присмотра убегали очень далеко и приносили что-нибудь с собой: ягоды или грибы, или рассказывали родителям, где увидели кладку яиц какой-нибудь птицы, – вспоминает Май Унденович.
Продолжение следует.
Тамара ТИН