Нам Бон Сик родился в 1910 г. на территории Кореи. Когда ему исполнилось 6 лет, вся его семья решила переехать на постоянное жительство на российский Дальний Восток. Обосновались в селе неподалеку от Никольск-Уссурийска. После установления там советской власти глава семьи стал горячим ее сторонником, надеясь на улучшение их тяжелого материального положения.
Получив незаконченное среднее образование, Нам Бон Сик в 1924 г. поступил в педагогический техникум в Никольск-Уссурийске и после его окончания продолжил обучение в Николаевском кораблестроительном институте. Из-за болезни он вынужден был возвратиться домой и начал работать учителем в школе.
После принудительной депортации корейских жителей в Среднюю Азию Нам Бон Сик с семьей оказался в колхозе «Полярная звезда» Среднечирчикского района Ташкентской области. Устроиться по специальности он не смог, поэтому несколько лет пришлось трудиться заведующим местным клубом. В 1941 г. Нам Бон Сик, который, помимо основной работы, активно занимался общественной деятельностью, вступил в ряды ВКП(б). Позднее он был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941−1945 гг.».
В 1945 г. Нам Бон Сик был призван в армию и получил назначение для прохождения воинской службы в качестве переводчика в Северную Корею. К тому времени у него уже была своя семья: жена и трое детей. Как вспоминал сам Нам Бон Сик, он с большим воодушевлением воспринял переезд в Северную Корею, поскольку давно мечтал узнать о судьбе своего отца, которого советские спецслужбы использовали для ведения там разведывательной деятельности.
Всего вместе с Нам Бон Сиком из Ташкентской области было мобилизовано 29 этнических корейцев, которых вначале переправили в Ворошилов (так с 1935 г. стал называться его родной Никольск-Уссурийск), где призывники во второй половине августа прошли начальную подготовку.
Нам Бон Сик с товарищами прибыл в Северную Корею 27 августа 1945 г. По его воспоминаниям, местные жители очень тепло принимали советских военнослужащих-корейцев. Вопросы, которые они задавали, были самые разные и порой наивные, но отчетливо проявлялась общая благожелательность к людям, приехавшим из далекой советской Средней Азии.
Нам Бон Сику советской оккупационной администрацией, учитывая его опыт прежней работы, было дано задание подготовить к работе радиостанцию для постоянного вещания на корейском языке. Дело оказалось достаточно трудно выполнимым, поскольку перед отступлением японские войска уничтожили имевшийся в Пхеньяне радиотранслятор. Новое оборудование вскоре привезли из Советского Союза и пришлось приложить много сил, чтобы наладить его работу, подготовить квалифицированные кадры для технического обслуживания и ведения передач.
После образования в сентябре 1948 г. Корейской Народно-Демократической Республики Нам Бон Сик был демобилизован из рядов Советской армии, но изъявил желание остаться и был назначен одним из руководителей государственного радиокомитета КНДР.
В этом статусе он встретил начало Корейской войны. Более того, именно Пхеньянский радиокомитет транслировал 25 июня 1950 г. официальное сообщение о том, что якобы Южная Корея напала на Северную. Нам Бон Сик позднее вспоминал, что еще за три дня до начала боевых действий его вызвал к себе другой советский кореец – Пак Чхан Ок, занимавший более высокую должность – заведующего отделом пропаганды ЦК правящей Трудовой партии, и сообщил ему конфиденциальную информацию – скоро может поступить «очень важное сообщение». И действительно, 25 июня в пять утра из ЦК ТПК прибыл специальный курьер с конвертом, который было предписано вскрыть через час и зачитать находившийся в нем текст. Из содержания бумаги следовало, что якобы в 5 утра южнокорейские войска напали на КНДР, но получили отпор. Для Нам Бон Сика стало понятно, кто на самом деле начал войну, если еще за три дня до этого соответствующие намеки делал ему один из самых высокопоставленных северокорейских руководителей.
В первые дни войны пхеньянский радиокомитет готовил и транслировал победные реляции об освобождении войсками КНА Сеула и других городов Юга, но ситуация начала резко меняться после принятия Советом Безопасности ООН резолюции, на основании которой на помощь режиму Ли Сын Мана пришли войска ООН, где главную роль играли вооруженные силы США. Они освободили Юг полуострова и двинулись на Пхеньян, который ими был захвачен 10 ноября 1950 г.
Все эти дни в городе царила паника, прошла эвакуация партийных и правительственных учреждений, а о сотрудниках радиокомитета как будто все забыли. Спаслись только благодаря второму человеку в политической иерархии КНДР – Алексею Ивановичу Хегаю (Хо Га И), который в последний момент о них вспомнил и выделил две машины для перебазирования в город Кэсон. Там работа радиокомитета была продолжена, но вскоре пришлось бежать уже к китайской границе.
В Пхеньян радиокомитет во главе со своим руководителем возвратился лишь в мае следующего года. Нам Бон Сик за свою работу был удостоен государственных наград КНДР: орденов Государственного знамени 2-й степени и Труда.
Нам Бон Сик после окончания войны стремился расширять связи радиокомитета с аналогичными структурами других стран социалистического лагеря, для этого постоянно туда ездил перенимать опыт работы и заключать договоры о сотрудничестве. При этом он и члены его семьи – супруга и четверо детей - продолжали оставаться гражданами СССР. Если до середины 1950-х гг. в таком статусе было большинство советских корейцев, то затем Ким Ир Сен предложил им определиться. Тем более что у граждан СССР корейского происхождения всегда был повод появиться для консультаций в здании советского посольства в Пхеньяне, но теперь такая «вольность» северокорейскими властями уже не приветствовалась.
На глазах Нам Бон Сика шел раскол и среди советских корейцев. О единой «советской фракции» уже не могло идти и речи. Одни приехавшие из СССР проявляли полную лояльность Ким Ир Сену, другие продолжали ориентироваться на Советский Союз, ожидая из Москвы соответствующих инструкций. Новое хрущевское руководство давать их не торопилось и по этой причине выжидательную позицию занимали дипломаты советского посольства в КНДР.
В феврале 1956 г. в Москве прошел ХХ съезд КПСС, осудивший культ личности Сталина. Естественно, что и в союзных СССР странах должны были проходить аналогичные процессы, но Ким Ир Сен, формально их одобрив, запретил пропагандировать решения советского съезда среди широких слоев населения КНДР.
Нам Бон Сику, как советскому гражданину и одновременно руководителю одной из ключевых северокорейских пропагандистско-идеологических структур, в этих условиях было очень сложно определиться в выборе. Особенно тяжело стало после того, как сформировавшаяся оппозиция режиму Ким Ир Сена из числа советских и китайских корейцев предприняла в конце августа 1956 г. попытку ограничить власть Ким Ир Сена и принудить его следовать решениям ХХ съезда КПСС. Закончилось для них это неудачей и отстранением зачинщиков от руководящих должностей в партии и государстве.
Начались широкомасштабные чистки, остановить их были не в состоянии даже в Москве и в Пекине. Как вспоминал Нам Бон Сик, в КНДР началось «откровенное, беззастенчивое, тенденциозное антисоветское проявление» в формате «идеологических проверок» на лояльность Ким Ир Сену, закончившееся гибелью, ссылками и изгнанием из Северной Кореи недовольных, прошедших в СССР хорошую школу комсомольской и партийной работы.
В январе 1957 г. по инициативе Ким Ир Сена был проведен Пхеньянский городской партийный актив с целью осуждения деятельности советских корейцев: Пак Чхан Ока, Ки Се Пока и др. Нам Бон Сику поступило «предложение» из городского комитета ТПК выступить на нем и осудить своих товарищей. Будучи человеком честным и принципиальным, он отказался это делать, мотивируя свое решение отсутствием у него лично информации об «антипартийной деятельности» этих людей, а также тем обстоятельством, что он никогда не выступал и не будет выступать по «чьему-либо указанию».
За свою принципиальность он вскоре сам стал объектом критики уже на партийном собрании Радиокомитета. Секретарь парткома, стремившийся угодить властям, заявил, что Нам Бон Сика следует осудить за «антипартийное поведение». Это предложение поддержали специально приехавшие на актив представители ЦК ТПК, в том числе и младший брат Ким Ир Сена. Из президиума собрания и нескольких нижестоящих «активистов» даже поступило предложение исключить Нам Бон Сика из рядов ТПК, но сделать это не решились, поскольку репутация у него была безупречная.
Кампания психологического давления сторонников Ким Ир Сена была продолжена, Нам Бон Сик все это очень тяжело переживал и в конце концов не выдержал. В мае 1958 г. он обратился к северокорейским властям с просьбой дать разрешение на отъезд в Советский Союз с традиционной для тех времен формулировкой: «по состоянию здоровья». Просьба была удовлетворена, и вскоре он вместе с семьей возвратился в СССР.
В ЦК КПСС с ним была проведена беседа, он сообщил все, что думает о внутриполитической ситуации в КНДР и после этого он был направлен в Хабаровск для работы в системе иновещания. Там Нам Бон Сик честно и добросовестно трудился вплоть до ухода на заслуженный отдых в 1970 г.
Нам Бон Сик скончался в 1996 г. Незадолго до его ухода из жизни с ним связался южнокорейский публицист Чен Дон Чжу, собиравший материалы для своей книги «Еще одна история о корейцах». Нам Бон Сик в ходе личной встречи в Хабаровске сообщил ему много интересного о своей жизни в Советском Союзе и в Северной Корее. Книга была опубликована в 1995 году в Сеуле, а затем ее раздел со свидетельствами Нам Бон Сика переведен на русский язык сыном Афанасием, выпускником знаменитой пхеньянской школы №6 для детей советских корейцев.
Игорь СЕЛИВАНОВ
д.и.н, профессор,
заведующий кафедрой всеобщей
истории Курского государственного
университета, руководитель
научной лаборатории
«Международные отношения в ХХ веке»