– Безмерно люблю свой дом, свой родной город Алматы! И сегодня, если вы хотите спросить меня о том, что я пережил и перечувствовал за эти дни вместе со своей супругой, отвечу – мне горько и больно за то, во что превратили Алматы экстремисты, – говорит Май Унденович Хван, ветеран спорта, великий спортсмен, которым гордится страна, мудрый педагог и просто замечательный неравнодушный гражданин Казахстана, истинный патриот своей страны, член Совета старейшин АКК, без которого сегодня не принимается ни одно значимое решение. – Мне горько было видеть из окна своей квартиры, как в основном молодые люди рушат все перед собой и как в буквальном смысле этого слова горит под ними земля и больно за то, что чистый, добрый, красивый наш город теряет свое лицо…
…В эти трагические дни бесчинств и погромов в Казахстане наш ветеран и друг Май Унденович оказался в эпицентре самого пострадавшего и крупного города страны - Алматы – его квартира находится в доме около Площади Республики. Зная об этом, мы все очень переживали за нашего дорогого Мая Унденовича. Спешим сообщить всем его друзьям и коллегам-спортсменам, которые «разрывают» телефон и спешат с ним связаться: сегодня уже все в порядке. Мы попросили Мая Унденовича поделиться пережитым. Мы записали его рассказ по телефону.
– Из одного окна моего дома у нас просматривается площадь и даже дорога к родному стадиону. До недавнего времени я этот факт рассматривал, как событие знаковое, символичное и всем друзьям из других городов сообщал, что, мол живу в сердце Казахстана, на пересечении улиц, где постоянно проходят главные спортивные события Казахстана. Утром 5 января наши дома оказались тоже на пересечении улиц, по которым двигались тысячи людей с плохими намерениями. Такой черный поток людей, кстати одетых с иголочки, в единую форму черного цвета и обутую в хорошие сапоги, видеть (и надеюсь, не придется больше видеть никому!) мне в жизни не приходилось, а видел я, поверьте человеку, которому за 90, немало в этой жизни. Когда я разглядел этих молодчиков поближе, то увидел в их руках арматуру, ломы и прочие железки, с которыми мирные демонстранты на митинги не ходят. Стало страшно и в основном, не за себя, я достаточно прожил и посмотрел в этой жизни. Не кривя душой, скажу, испугался за город! Особенно я почувствовал, как мы, алматинцы, сегодня беззащитны, когда увидел, как полиция была поглощена этой черной толпой, когда начали гореть машины, а позже – греметь выстрелы и никто не мог это безобразие остановить. Это страшно! Ощущение этой беспомощности не передать словами…
Во второй день я «умудрился» выйти к подъезду и вдруг увидел идущего на площадь молодого человека, которому нет и тридцати. Он, как, впрочем, большинство «демонстрантов», был все в той же черной форме, подтянут, хорошо накачен (я имею в виду спортивную подготовленность). Молодой человек остановился вдруг и спрашивает с вызовом:
– Ты куда идешь?
– Туда же, куда и ты! – нашелся я что ему ответить.
Думаю, если бы я начал его отговаривать или воспитывать, в меня бы полетел какой-нибудь лом.
На какое-то время я остановил свой взгляд на этих юношах. Возраст от 18 до 28, холодные тупые взгляды, внутреннюю суровость не забуду никогда. Это не алматинцы, я просто уверен. Чужие, разозленные люди, которым глубоко наплевать на то, что дорого нам, что свято для нас. Такие легко громят, убивают, насилуют… У них нет моральных преград.
Больше я на улицу не выходил. Стреляли, все вокруг горело. У супруги давление подскочило, я почувствовал учащенный пульс… Состояние было ужасное. В какой-то момент стало понятно, что сейчас возможно все и некого позвать на помощь. Окно, выходящее на площадь, у нас не защищено ничем, и я в какое-то время подумал, что надо бы решетку поставить, но другая мысль перечеркнула эту: «Ну, выломают и что? Вооружатся дополнительной арматурой…». Оставили все на волю случая и везения. Снизу свистели пули, где-то у соседей выстрелом выбило стекло. Тревожные ночи, не менее тревожные дни казались вечностью. В чем было спасение? В телефонных звонках друзей (хорошо, что от обычного телефона, как многие, мы не отказались). Звонили из Канады, из Америки, из Москвы, из Санкт-Петербурга. Никуда не ходили, конечно. Все закрыто, в домах темно. Отшучивался. Мол, продукты закончатся (а мы впрок не покупаем ничего), есть опыт употребления в пищу растительности, вон, на подоконниках, сколько комнатных цветов! Ну, это, конечно, горькая шутка тех дней. Первым, рискуя попасть под горячую руку экстремистов, приехал с продуктами руководитель Ассоциации корейцев Казахстана Сергей Геннадьевич Огай. Спасибо ему! Я, конечно, очень сильно возмущался – рисковать жизнью не надо. Но в то же время я понял, что обо мне все беспокоятся. Потом мои друзья-спортсмены приехали, послушал по новостям обращение нашего смелого и решительного Президента Касым-Жомарта Токаева. Весь светлый мир с нами! Это дорогого стоит.
Сейчас все в порядке. Сейчас приходит осознание и вопрос: «Кто эти подонки?! Кто покусился на наш добрый город с замечательными алматинцами?! Мы должны быть внимательными, кто живет по соседству, чем занимаются приезжие откуда-то люди, как они на нас смотрят, чем живут… Еще в далекие 70-е был во Франции. Нас тогда, помню встретил тренер и пригласил в гости. Меня тогда поразило, что никто из соседей в его доме не знал друг друга вовсе и никто никому не был интересен. Мы же – другими были. Мы в гости друг к другу забегали и, въезжая в квартиру на постоянное место жительство, всегда интересовались, кто у нас в соседях. Думаю, нужно возвращаться к тому менталитету или хотя бы знать, кто живет рядом.
…Действительно. Получилось так, что Май Унденович, не выходя из дома, был в эти дни в самом пекле трагедии.
– Так, Май Унденович, это «хрущевка», то есть квартира, которую Вы называете еще и подарком от Хрущева, где Вы живете сейчас, и в 1986 году в декабрьские события была в центре конфликта, на который было приковано внимание всего бывшего Союза? – не удержалась я от дополнительного вопроса.
– Нет, тогда я был на работе, в институте физкультуры. Но тоже оказался в центре декабрьских событий. Помню, увидели толпу еще издалека. Всех студентов «загнали» на второй этаж в аудитории, сами с преподавателями вышли к выходу на первый этаж. Вдруг дверь с грохотом вылетает и заходит человек 50. Я выхожу вперед и говорю им спокойным голосом примерно следующее: «Вы, ребята, находитесь в вузе, где учатся спортсмены. Все они на 2-м этаже. Мы их сюда не пускаем. Если они спустятся, то прольется кровь. Вам это нужно?! Вы лучше идите куда шли, здесь вам делать нечего». Они потоптались на месте и выбежали на улицу.
– Ну, они же могли отреагировать, а потом уйти.
– Могли, но не отреагировали.
Проверенный, умудренный то ли жизненным опытом, то ли какой-то данной ему от природы интуицией человека, знающего хорошо жизнь с ее задачами никогда не терять самообладания, Май Унденович преподнес своим поведением и нам с вами уроки. Когда я ему говорю об этом, он отвечает:
– Я же еще и педагог. Нужно сделать нам всем выводы и пожелаем друг другу, чтобы повторения того, что произошло, не было. Будем вместе беречь свой милый город, свою страну. Я вижу, что все уже приводится в порядок. Город оживает и совсем скоро мы снова будем радоваться жизни и восхищаться неповторимым обликом Алматы.