Прошло чуть более трех лет с момента исторического саммита южнокорейского президента Мун Чже Ина и молодого северокорейского вождя Ким Чен Ына. Казалось бы, три года это лишь миг в мировой истории, но мы стали свидетелями неожиданной и кардинальной перемены жизни всех людей всего за один год, когда коронавирус COVID-19 превратился в смертоносную пандемию планетарного масштаба. Поэтому лишь немногие вспоминают события трехлетней давности, превратившие Корейский полуостров в эпицентр мировых новостей.
Небывалое число информационных агентств, крупнейших телекомпаний и ежедневных газет освещали встречу глав двух разделенных корейских государств, находившихся в течение последнего десятилетия в острейшей конфронтации. Саммит породил среди простых обывателей неоправданный оптимизм, граничащий с эйфорией, ибо тщательно продуманный сценарий братского примирения с «незапланированным переходом Мун Чже Ина на северокорейскую территорию» и совместное (взявшись за руки) возвращение на Юг был принят за искренность намерений заключить долгожданный мир.Никто уже и не вспоминает символические габариты овального стола переговоров: 2018 см в длину и 1953 см в ширину, хотя вопрос о том,возобновится ли диалог Пхеньяна и Сеула мало кого оставляет равнодушным.
Однако пока совершенно неясно, когда Ким Чен Ын выразит согласие вернуться к столу переговоров и кто окажется его собеседником – нынешний президент Южной Кореи или следующий? Прогнозировать межкорейский саммит на ближайшее время не взялся ни один из экспертов. Но он неизбежен, ибо колесо истории обязательно совершит круг, а в межкорейских отношениях вновь наступит этап потепления.
Как сообщило в середине июня информационное агентство «Ёнхап», южнокорейский премьер Ким Бу Гем обратился к лидеру КНДР Ким Чен Ыну и его приближенным с призывом возобновить диалог с Сеулом. «Я искренне прошу вас вернуться за стол диалога и примирения, с тем чтобы часы мира на Корейском полуострове снова пошли вперед».
Заявление главы южнокорейского правительства прозвучало на мероприятии, посвященном 21-й годовщине первого межкорейского саммита, состоявшегося 13-15 июня 2000 года между президентом Ким Дэ Чжуном и северокорейским вождем Ким Чен Иром. Однако официальный Пхеньян не отреагировал на этот призыв к возобновлению диалога, прерванного, как известно, после неудачного саммита Трампа и Кима. Этот провал встречи в верхах, обострил до предела очередной кризис в отношениях Севера и Юга, когда противники северокорейского режима в очередной раз забросили на территорию Севера воздушные баллоны с листовками, порочащими Кима и его сестру. Пхеньян очень жестко отреагировал на нарушение достигнутых договоренностей относительно антикимовской пропаганды, разорвав все линии военной и межправительственной связи. Весь мир облетела новостная лента о взрыве межкорейского офиса связи в северокорейском Кэсоне.
Пхеньянтем временем продолжает время от времени сыпать старые угрозы устроить своим врагам «море огня» или делать заявления, над которыми аналитики ломают головы. К примеру, как следует понимать фразу, произнесенную Ким Ё Чжон, сестрой Ким Чен Ына о том, что «ошибочные ожидания, которые лелеют в США, станут причиной еще более горького разочарования»и продолженную:«Соединенные Штаты трактуют ситуацию таким образом, чтобы успокоить самих себя».Ранее сам Ким Чен Ын высказался не менее туманно, заявив, что «КНДР должна быть готова как к ведению диалога с Соединенными Штатами, так и к возможному противостоянию с ними», добавив, что при взаимодействии с Вашингтоном Пхеньяну, прежде всего, следует быть готовым к конфронтации.
Говоря о перспективах возвращения к переговорным процессам и к практике саммитов, следует иметь ввиду изменившуюся конфигурацию сил на международной арене и расстановку политических фигур на «мировой шахматной доске». Безусловно, на всем, о чем пойдет речь, отмечается влияние коронавирусной пандемии.
В обсуждении состояния и перспектив межкорейских отношений необходимо принимать во внимание политику таких ключевых стран как США, Китай, Россия и Японии, направленную не только в сторону Корейского полуострова, а в целом на защиту своих национальных интересов и обеспечению в большей степени экономической, нежели военной безопасности.
За прошедшие три года экономика Китая, выстоявшая в торговой войне массированные атаки США, окрепла и успешно преодолела последствия коронавируса. Ее рост составил в первом квартале 2021 года, по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, рекордные за последние два десятилетия18,3 процента. Китай наступает на пятки Америкепо всем экономическим показателям и уже практически не осталось сомнений в том, что в течение 2020-х годов «американский орел» окажется под крыльями китайского дракона.
Все эксперты склоны считать, что торговая война между Вашингтоном и Пекином, с одной стороны, и санкции западных держав против Москвы, с другой стороны,подтолкнули Россию и Китай к взаимному сближению, что чревато для Запада не только экономическими, но и военно-политическими последствиями. За действиями Москвы и Пекина наблюдают из Вашингтона с опаской и осторожностью, так как координация их действий усилит северный треугольник Москва – Пекин - Пхеньян и ослабит позиции США в Северо-Восточной Азии и АТР.
Уход из большой политики Трампа и Абе также сказывается на ослаблении южного треугольника Вашингтон–Токио–Сеул. Эксперты отмечают, что именно волюнтаристская манера принятия решений бывшего президента США сыграла решающую роль в состоявшейся череде саммитов трехлетней давности, всколыхнувшей мировую общественность.
Как известно, нынешний хозяин Белого дома весьма негативно относится к Ким Чен Ыну. Трамп не жалел лестных слов в адрес северокорейского вождя, хотя случалось и обзывал его беззлобно «little rocketman», но и не клеймил его «головорезом», как это позволил себе Байден. В отличие от Трампа,новый хозяин Белого дома не проявляет интереса к личной встрече с Ким Чен Ыном, считая, что «проведение саммита будет рассматриваться им только после существенных договоренностей между должностными лицами на рабочем уровне».
Механизм принятия решения «наверху» и его исполнения «внизу» отличается большей скоростью, чем подготовка и согласование «снизу» для принятия решения «наверху». Соответственно, даже если Байден даст указание проработать вопросы подготовки встречи с Ким Чен Ыном, вряд ли его администрация сможет обеспечить убедительные аргументы в необходимости проведения саммита до конца текущего года.
И, наконец, Мун Чже Ину остался всего один год президентства и сейчас он больше озабочен катастрофическим падением своего собственного рейтинга и правящей партии Добуро. Ежемесячные оценки популярности политики президента и партии демократов, проводимые социологической службой Gallup Korea и крупнейшими газетами, говорят о том, что менее трети респондентов удобряют внутреннюю и внешнюю политику президента и поддерживают правящую партию.
На сегодняшний день велики шансы, что оппозиционная партия консерваторов получит большинство в парламенте. Как следствие, весьма вероятно, что следующий президент Южной Кореи будет консерватором, а значит, официальный Сеул займет более жесткую позицию в межкорейских отношениях. В этом случае встреча следующего южнокорейского президента с Ким Чен Ыном может вовсе не состояться.
Однако из опыта предыдущих парламентских и президентских выборов и особенностей межпартийных отношений в Южной Корее, можно предвидетьнеожиданные кульбиты, поэтому вряд ли кто может гарантировать сейчас, что следующим хозяином Голубого дворца станет выдвиженец партии консерваторов. Пока ясно лишь одно, что в ближайшее время вряд ли Мун и Ким вернутся к столу переговоров, длина которого, согласно использованной однажды символике, должна быть 2021 сантиметр.
Герман КИМ, профессор, д.и.н.,
директор Института Азиатских исследований КазНУ им. аль-Фараби.