В первом месяце 2023 года мы решили во что бы то ни стало, встретиться и поговорить с руководителем уникального хорового коллектива, который в прошлом году отметил 30-летний юбилей, Владимиром Ильичом Шином. Особенность самого возрастного среди всех корейских хоров, да и вообще творческих коллективов и певческихсообществтех, чей возраст далеко перевалил за пенсионный, состоит еще и в том, что у «Родины» и не было никогдадругого руководителя. Владимир Ильич этим самым возрастным творческим коллективом руководит столько, сколько он существует – целых 30 лет, вплоть до сегодняшнего дня!Все эти годы бессменный учитель, преподаватель, хозяин сцены (так его зовут в шутку возрастные хористы), которому и самому уже за 70, спешит на репетиции, занимаясь новым делом, начавшимся уже после прежнего, основного когда-то в жизни, во благо развития родной культуры. Думая о значимости того, чем живет и чем радует сегодня коллектив Владимира Ильича своих слушателей, вспоминаются и слова многих руководителей АКНЦ о том, что нашим бабушкам и дедушкам из этого славного коллективаудается делать даже успешнее многих политиков Казахстана. Ведь их призвание – песнями на нескольких языках мира вдохновлять слушателей разных поколений на полноценную активную жизнь, наполненную радостью созидания и творчества. Есть и вторая сторона медали – личностная. Ну, скажите, кто не восхитится 70-80- летней, например, бабушкой, спешащей на сцену после работы над произведением в составе большого хора своихсверстников или отправляющейся в спешке на примерку сценического платья?
Владимир Ильич разделяет и еще один секрет от счастливого увлеченного своим делом человека – оставшись без активной деятельности, его возрастные певцы обретают новый коллектив, который становится родным надолго, а для многих – на всю жизнь.
Почему нам непременно захотелось поговорить о «Родине» именно в начале года и после Сольналя?
… На этот раз в Сольнальна огромную сцену главного зала в Алматы – на сцену Дворца республики, они вышли в новых костюмах, и сцена вмиг наполнилась цветом, светом и голосами – многоголосием… Где бы, на какой сцене не выступал хор и сколько бы не исполнял песен, он всегда притягивал к себе внимание. Старейший хор из ветеранов, поющих о главном – о нашей жизни на родине и о родинеот родины вдали, кажется, стал для соплеменников таким народным (кстати,за активную концертную деятельность и высокий исполнительский уровень в 2007 году хору было действительно присвоено высокое звание «народный», а руководителю В.И. Шину звание заслуженного деятеля культуры Республики Казахстан,– прим авт.), что когда речь идет о концерте любой значимости, связанном с корейской культурой, представить торжество без «Родины» просто невозможно. Это – раз.
Когда артисты выходят на сцену, даже зная, что песни будутисполнены самые что ни на есть популярные – те, что ты уже неоднократно слышал, ты снова их прослушаешь с подчеркнутым вниманием и поразишься тому, почему ты готов делать это вновь и вновь, услышав после концерта от кого-то со стороны: «Как же хорошо поет наша «Родина»! Это – два.
И еще невольно поражаешься одной вещи – откуда для «Родины» взято столько прекрасных сильных голосов? Ведь в коллектив приходят те, кто не обязательно талантлив. В основном это народ, который просто хочет петь. Это – три.
Исходя из всех этих характеристик ставшего уникальным коллектива пожилых хористов, мы решили пригласить к себе на чашку чая за редакционным столиком гостем № 1 начавшегося года руководителя «Родины» Владимира Ильича Шина.
Лиха беда начало,
или Лихое начало лихих 90-х
– Владимир Ильич, давайте вернемся к истокам ставшего делом вашей жизни руководства хором «Родина» – по сути, к тому дню, когда родился этот удивительный певческий коллектив бабушек и дедушек.
– С удовольствием. Когда проходят годы, и время уже работает на авторитет, составляя часть имиджа самому коллективу, все ждут от твоих рассказов каких-то легенд. В случае зарождения «Родины» все было просто и логично. Сразу скажу, что не было здесь моей инициативы ни музыканта, ни организатора. Меня просто нашли, и это было в марте 1992 года – создание хора пришлось на время пробуждения интереса корейцев Казахстана к развитию своей культуры. Идея создания «Родины» принадлежит активистке корейского общественного движения Галине Харитоновне Хан и председателю Алматинского корейского культурного центра Михаилу Васильевичу Хвану, идею поддержал первый директор Алматинского корейского центра просвещения СинГеЧоль. Думаю, со мною или без меня такой коллектив бы обязательно образовался. А дальше дело было так. Когда речь зашла о том, кто воплотит задуманное в жизнь, вспомнили про меня, что тоже неудивительно. Моя работа была на виду – в то время я трудился в Корейском театре. Работы было много, конечно, но предложение, помню, я воспринял с большим энтузиазмом и даже планировал после отбора сразу начать свои уроки по музыкальной грамотности, по хоровому пению.
–Желающих, наверное, пришло очень много?
–Я тоже надеялся. Но это же были 90-е годы, люди в основном были озадачены тем, как выжить. Многие дети пенсионеров остались без работы, те, кто работал, подолгу не получали зарплаты, спасали пенсии, но и пенсии задерживались.
…Помню, это было 8 Марта, на мои прослушивания пришло человек 10. Так что я даже не стал никого тестировать, взял всех, кто пришел. А рассчитывал я в этом случае только на свои силы. Подумал, что научить петь можно любого желающего, речь же не идет о талантах. Но ко мне пришли те, кто хотел петь в хоре, для кого это занятие стало потом увлечением, которому мои подопечные отдавали времени ничуть не меньше, чем занимаясь в молодые годы профессиональной деятельностью.
– Все-таки, думаю, вы рисковали, когда вот так, без отбора, приняли всех и поверили всем безоговорочно.
– Я профессиональный музыкант и поэтому, наверное, в своих силах уверен. К тому же корейцев-то не так много, чтобыеще и выбирать. Пришли, заинтересовались – уже хорошо. К тому же я не авантюрист, меня не убедишь в том, что чувства ритма и слуха достаточно для того, чтобы петь в хоре. Вот здесь сразу предупреждаю тех, кто пришел, о том, что предстоит большая работане только над текстом, но и над его звуковым оформлением. Вот для этого мы со своими учениками учим ноты, проходим уроки сольфеджио. Все, как в музыкальной школе. Только у нас возрастных ограничений нет. Однако рисковал я в другом –взял и замахнулся сразу на сложные вещи, например, Аве Марию Шуберта, Бетховенскую оду предложил своим еще совсем не опытным исполнителям, ведь среди моих хористов не было ни одного профессионального музыканта.
– Этот подход актуален и сейчас? Я о том, что у вас поют все желающие.
– Конечно. Во-первых, если кто пришел сам, будучи в преклонном возрасте, у него на это есть веские причины, мотивация жить в коллективе. Песня ведь действительно способна даже оздоровить организм, продлить годы активной жизни, это уже доказано. Во-вторых, нам всегда не хватает голосов, особенно мужских. С большим прискорбием сообщаю, что многих моих сподвижников вырвала из наших рядов пандемия, другие болезни. Ряды хора поредели, и сейчас я даже многих прошу, чтобы пришли, поддержали коллектив своим голосом, в буквальном смысле этого слова. К моей радости, приходят.
– У вас на первом месте сейчас музыка или люди, которые с вами вместе, каждый по-своему воспринимает и любит музыку?
– Я – музыкант, это мое призвание. Этим, думаю, все сказано. Но что касается той части жизни, что посвящена «Родине», скажу одно: музыка и жизнь самого коллектива неразрывны для меня. Наше творчество тому подтверждение.
У «Родины» и песни о родине
– Можно ли однозначно ответить на вопрос, о чем сегодня поет ваша «Родина», Владимир Ильич?
– Если коротко, то мы свое название «Родина» вполне оправдываем. Наши песни о том, что волнует моих соплеменников. А у нас есть историческая родина – Корея и та родина, где мы вырастили своих детей, внуков, растим уже своих правнуков– наш Казахстан. Поэтому в репертуаре хора песни на корейском, казахском, русском языках. Поем и на английском.Однако ставку я делаю в основном на песни, которые достались мне от моего отца, то есть те, что слышал сам от своей мамы. Это старые народные песни на корейском языке, о которых можно сказать отдельно – они и репертуару хора достались через меня, а я их впитал с молоком матери. Вот об этом мы и поем.
– Когда-то я писала о вашей талантливой сестре Елене Ильиничне, которая преподает музыку и имеет очень много одаренных учеников. Я и встретилась с ней в связи с тем, что все ее конкурсанты с конкурсов разного уровня возвращаются неизменно победителями. Так вот, она мне поведала грустную историю о вашей семье, которая без главы семейства осталась очень рано. А песни отца сохранились…
– У нас действительно семья музыкальная и ничто, никакие беды и горести не стали преградой к тому, чтобы каждый из нас троих тянулся к миру прекрасного под названием музыка. Отца я потерял еще в 6-летнем возрасте. У него не было музыкальной грамотности. Однако, по воспоминаниям, отец играл на всем, что подвернется под руку, подбирал мелодии на слух. Корейцы раньше в кругу семьи обязательно пели застольные песни, так вот он под стук пальцев мог очень артистично исполнить довольно сложные произведения. Мама играла на гитаре, помню, у нее был негромкий очень красивый голос, и она делала все, чтобы мы занимались музыкой, объясняя, что обещала отцу поднять нас и дать нам образование. Стремление семьи дружить с музыкой, с искусством объясняется одним случаем нашей жизни, который очень показателен, на мой взгляд. Папа откуда-то в тяжелые годы достал трофейное немецкое пианино. Уж не знаю, чего ему это стоило. Но мои старшие брат и сестра очень неплохо на нем музицировали, когда наша семья еще жила в Карагандинской области в Акчатау. Когда мама решилась на переезд в Алма-Ату ради того, чтобы мы получили хорошее образование, то самым ценным для семьи грузом был музыкальный инструмент, на котором впоследствии мы все учились играть в музыкальных школах. Помню, родственники, собравшись провожать маму с тремя детьми в дальнюю дорогу полную неизвестности по части быта, были очень удивлены ее решимостью. Супруг одной из сестер мамы спросил тетку: «И что, вот так ее одну и отпустим?!»В результате его семейство тоже поехало с нами, чтобы мама не осталась без поддержки. Помню, было очень холодно. Фортепиано завернули всеми одеялами, какие у нас только были и так приехали сюда.
– С тех пор все отборы выдерживали вы вместе с сестрой и братом?
–Их таланты никто не отрицал, и вообще маме всегда говорили, что мы все способны в музыке. Однако сестра и брат были уже переростками, что было препятствием поступить в музыкальные школы для одаренных детей. Но, несмотря на это, музыкантами они стали. Брат, ныне покойный, стал хорошим виолончелистом, сестра, вы с ней хорошо знакомы, всю жизнь преподает фортепиано. Я был самым младшим, 7 лет мне исполнилось, поэтому подходил идеально. Никогда не забуду прослушивание, когда в школу для одаренных детей отбирала целая комиссия. Нужно было что-нибудь спеть, и я как запел совсем недетскую песню «По диким степям Забайкалья»! Все заулыбались, оживленно начали о чем-то переговариваться, а я не остановился, пока не допел до конца. Директор школы сразу дал рекомендацию: «Слух идеальный, на скрипку». Однако моя мама была против. Наверное, потому что у нас не было скрипки. Мне же самому было все равно, на чем играть, лишь бы учиться в музыкальной школе. В общем, мама попросила определить меня в класс фортепиано. Супруга директора сразу выскочила за мною в коридор и записала в свою группу.
– Были приняты, усердно занимались, и наверняка все конкурсы были вашими?
–Не скажу, что был очень усерден. Меня, как всякого мальчишку, и в спорт тянуло, и на улице хотелось поиграть. Но вот после травмы руки во время футбола, мама категорически запретила мне заниматься подвижными играми. Что касается успехов, ну я же рос среди музыкантов. Дома музыка, после уроков – музыка. В общем, втянут был в это дело основательно, и дошло до того, что играл почти всегда со старшими, с удовольствием участвовал во всех музыкальных конкурсах и результаты были исключительно хорошими.
– Наверное, ваша одаренность в музыке была причиной тому, что у вас и выбора, куда пойти учиться, чем заниматься в жизни, не было. Это, наверное, счастье?
– Самая главная радость – всю жизнь заниматься любимым делом. Хотя времена бывали разные. Я всюду работал: и в ресторанах играл, и на концертах, и в барах, и в кафе, для того чтобы заработать на жизнь, чтобы не бедствовала семья. Став музыкантом, я многих легендарных певцов и композиторов знал лично. Еще учился в школе, когда провожали в последний путь Куляш Байсеитову… У известного композитора НургисыТлендиева, чье имя носят улицы в Казахстане и в Алматы стоит его замечательный памятник, не только бывал дома, мы вместе работали над музыкальной композицией. БибигульТулегенова, ЕрмекСеркебаев, Эдуард Богушевский… С ныне покойным джазменом и одаренным музыкантом Яковом Ханом мы очень много работали вместе в театре. В общем, музыка – это целый мир людей неординарных и талантливых. Моя любимая работа подарила мне очень много встреч и поездок сначала по всему Казахстану, а потом мне улыбнулась радость побывать и в Южной Корее, и в Северной.Когда работал в Казахконцерте в 1968 году, нас отправили в творческую командировку «Молодость на эстраде, молодость в пути». Оттуда родом и наш «Гульдер». Позже в наш коллектив влилась совсем еще молодая тогда РозаРымбаева. Целая плеяда известных композиторов, музыкантов, певцов исполняла свои произведения по всему Казахстану. В эти же годы мы поколесили по всей Юго-Восточной Азии. В 1974 году наши творческие пути пролегли в Бельгию, Германию. Помню, после длительных гастролей с большим коллективом руководил группой «Варьете» и мы сдавали программу самому ДинмухамедуАхмедовичуКунаеву.
– И пройдя такой богатый творческий путь, вы все время помнили о своих истоках.
– Конечно. Это ведь естественно. Я музыку пишу от своей души, которая вобрала в себя и родное корейское, и советское, откуда я родом и чья школа меня воспитала. Весь опыт использую и стараюсь, чтобы наши произведения и волновали, и радовали наших слушателей.
– А ваши песни, о чем они?
– Есть и о депортации, и о том, как прекрасен наш родной край. О многом. Есть веселые песни, грустные, но больше задумчивых.
Музыку пишу я, а вот со словами теперь большая проблема. Как не стало старосты нашего хора Нины Семеновны Тян, так некому теперь писать стихи на мои мелодии. Музыки-то в моей голове много, а где взять слова?
Язык музыки понятен всем
– Скажите, Владимир Ильич, вы наверняка играете не на одном музыкальном инструменте?
– Флейта, аккордеон, баян, гитара… ну, более чем на семи музыкальных инструментах могу сыграть. На семи точно играю. Вот откровением для меня стали однажды барабаны. Как-то с южнокорейскими музыкантами выступали на сцене оперного театра. И вот тогда я поразился впервые, как мастерски можно на них играть. С тех пор мне не дают покоя барабаны. Потом песню взял под влиянием ритмов, новый текст на нее написали и до сих пор исполняем у себя с хором «Родина».
– Вы играли в разных ансамблях и с музыкантами, с которыми не могли даже изъясняться из-за языковых барьеров. Как преодолевали этот порог?
– Если речь о хорошем музыканте, то есть язык музыки. На нем общаться очень просто. Был со мной такой случай. Приехали мы в Корею и зашли в какой-то ресторанчик для иностранцев просто поужинать. Вдруг смотрю, музыкант включил минусовку, сидит у фортепиано, тыкает одним пальцем в клавиши. Я подошел к нему и попросился за инструмент. Когда начал играть, он вдруг сбегал за гитарой (оказывается, он гитарист) и мы дуэтом играли весь вечер, потом в подвале продолжили почти до утра. Мы оба от работы получили удовольствие и сорвали много аплодисментов. После этого творческого вечера он предложил поработать на контрактной основе вместе, пообещав вполне приличные деньги. Я вернулся домой, посчитал свои доходы от концертной деятельности . Оказалось, что и здесь мне неплохо работается и востребованность во мне тоже есть. Пришлось отказаться.
– Интересно, какие у вас предпочтения в музыке?
– Я все люблю и воспринимаю, что во славу родины. То, что исполняет «Родина», мне по душе. С одной стороны, народная музыка, у нас традиционный такой рисунок, с другой – современные аранжировки. Я обращаюсь с материалом свободно и стараюсь, чтобы произведение звучало широко и привольно.
– Не у всех так?
– Ну, южнокорейцы, например, от своих трех четвертей сроду не отойдут. Как-то на стадионе, помню, мы выступали. Они не могли нам подпеть и удивлялись, как можно трогать то, что свято. Мы же вольготно себя чувствуем и позволяем своему творческому отношению раскрыться, пофантазировать даже.
– Можно не очень удобный вопрос, который нет-нет, да и возникнет у ваших поклонников?
– Я и каверзных вопросов не боюсь, а уж неудобный – пожалуйста. Может, это он вам кажется неудобным. Я на все вопросы отвечаю искренне.
– Спасибо. Тогда скажите, почему хор поет частенько под фонограмму?
–Что делать, когда современная аппаратура не позволяет выступать на площадях и сцены залов в основном не готовы передать хоровое пение… Что касается прошедшего праздничного концерта во Дворце республики.Пели вживую, я всех слышал, но передать звучание в зал, перед которым с этой сцены в свое время выступали я, проработав в нём семь лет с ансамблем «Гульдер», к сожалению, нереально.
– Как в вашей семье дела обстоят с музыкой? Пошел ли кто по вашим стопам?
– Музыку любят все. И, конечно, я не против того, чтобы кто-то стал музыкантом. У меня трое детей. Сын учился у меня и в консерватории. Но, видимо, музыка – не его призвание, а может музыка ему помогает в делах. Он занимается бизнесом. Старшая дочь живет и работает в Корее. Младшая хорошо поет, но пока рано говорить о профессионализме. Из трех внуков одна танцует у Риммы Ивановны Ким, вроде неплохо у нее получается и ей нравится это делать. Музыка и занятие танцами – это же не обязательно для профессии. Занятия помогают воспринимать этот мир во всем его великолепии, а не наоборот.
– Если бы в вашей жизни не было хора «Родина», то что бы было?
– Ну, наверное, был бы хор «Край родной», «Родная земля» или «Ариран», например.
Тамара ТИН