Кан Сан Хо родился, согласно архивным документам, 5 марта 1909 года в селе Стоголубовка Приморского края (Список граждан СССР корейской национальности, постоянно проживающих в КНДР и состоящих на консульском учете в Посольстве СССР в КНДР по состоянию на 7 декабря 1955 года. АВПРФ, фонд 0102, опись 11, дело 42, папка 64, листы 18-57). Попытки найти село с таким названием оказались тщетными, но обнаружились две деревни с одинаковым названием Голубовка: одна в Партизанском районе, а другая – в Дальнереченском. Со слов самого Кан Сан Хо, записанных Тян Хак Поном, его отца звали Кан Тэ Чжуном и он сражался в партизанском отряде против японских интервентов на Дальнем Востоке. Он погиб в начале апреля 1920 года в бою с японцами недалеко от железнодорожной станции города Шкотово. Мать Кан Сан Хо умерла ещё раньше – в 1917 году, то есть в возрасте 11 лет он остался полным сиротой. Но, оказавшись под опекой Хан Чан Голя (Хан Чан Гер (1892–1938) – командира партизанского отряда, в котором воевал его отец, Кан Сан Хо смог окончить начальную, а в 1927 году неполную среднюю школу. Затем ему дали направление от комсомольской ячейки в среднюю школу, и в 1930 году он получил свидетельство о её окончании. В 1930–1931 годах Кан Сан Хо работал секретарём Суйфунского райкома комсомола. Затем получил направление на учёбу в краевой коммунистический институт и после её завершения в 1934 году приступил к работе инструктором Уссурийского городского комитета партии. В 1936 году его назначили секретарем Посьетского райкома комсомола, но в 1937 году успешная карьера молодого Кан Сан Хо оборвалась, так как его, вместе со всеми корейцами спешно депортировали с Дальнего Востока в Среднюю Азию и Казахстан.
В своих воспоминаниях о трагических событиях 1937 года Кан Сан Хо пишет: «Я выехал из Посьета в августе и прибыл в Ташкент в начале октября. Сначала вместе с другими жителями Посьета мы добрались на пароходе до Владивостока, а там пересели в поезд – огромный эшелон, составленный из 41 вагона. В товарных вагонах размещались семьи переселенцев, в единственном комфортном пассажирском вагоне ехали сотрудники НКВД, конвоировавшие нас к месту назначения. В моем вагоне находилось 6 семей, всего 19 человек, оборудование вагона состояло из нар, сколоченных на двух уровнях».
В Узбекистане его назначили инспектором по корейским школам Наркомпроса УзССР, что было признанием его знаний, опыта, способностей и свидетельством особого доверия со стороны властей. (Кан Сан Хо. Воспоминания спецпереселенца. Дорогой горьких испытаний: К 60-летию депортации корейцев России. М.: Экслибрис-Пресс, 1997, с. 189–190).
Тян Хак Пон пишет в своей книге, что Кан Сан Хо был призван в Советскую Армию в 1943 году и назначен инструктором Политуправления 25-й армии Дальневосточного фронта. Согласно архивным документам, в Северной Корее он оказался в 1945 году в должности старшего инструктора политотдела 40-й дивизии 25-й армии, занявшей город Хамхын. С марта 1946 года Кан Са Хо преподавал в Высшей школе для госслужащих при северокорейском кабинете министров в Пхеньяне.
По воспоминаниям Кан Сан Хо, летом 1949 года его вызвали в ЦК ТПК, отозвали с работы в Высшей школе и назначили заместителем председателя комитета ТПК провинции Канвон. В записях Радмира Кана указана ошибочная дата назначения на высокий партийный пост – 1952 год.
Утром 25 июня 1950 года Кан Сан Хо присутствовал на заседании правительства Северной Кореи, на котором Ким Ир Сен объявил, что накануне ночью южнокорейская армия вторглась на территорию Северной Кореи, поэтому он приказал Народной армии контратаковать агрессора. Кан Сан Хо, как и многие другие, верил пропаганде, что Ли Сын Ман готовится к войне и что Юг напал на Север. Однако, отправившись 28 июня в инспекцию по провинции, он не обнаружил следов военных действий на севере от 38-й параллели, но южнее ее увидел руины и воронки, оставшиеся после артобстрелов. И тогда ему стало ясно, что не Юг, а Север развязал войну (Fyodor Tertitskiy. Former North Korean general describes early days of the Korean War. 1991 interview with Soviet-born General Kang Sang Ho. https://www.nknews.org/2018/06/former-north-korean-general-describes-early-days-of-the-korean-war/ 26.06. 2018).
Летом 1951 года Кан Сан Хо оказался в больнице, и затем в его биографии появляется пробел – свидетельств о том, чем он был занят во время Корейской войны, обнаружить не удалось. По его воспоминаниям, в январе 1953 года его назначили директором Центральной партийной школы, а в июне того же года – заместителем министра внутренних дел с присвоением воинского звания генерал-майора КНА. С 1954 по 1957 год он совмещал должности главы МВД и начальника Политуправления.
В 1956 году режим Ким Ир Сена развернул широкомасштабную идеологическую чистку и в жерновах репрессий оказались многие советские корейцы. Кан Сан Хо в определённой степени повезло, что его отправили из Пхеньяна главой северокорейской делегации по перемирию в Пханмунджом и Кэсон.
По свидетельствам Кан Сан Хо, в мае 1959 года начальник Главного политического управления КНА сообщил по телефону, что ЦК ТПК принял решение освободить его от должности и он должен выступить с самокритикой за проявленную политическую близорукость и допущенные ошибки в работе. Кан Сан Хосразу признал слабую пропаганду идей чучхе среди сотрудников Министерства внутренних дел. Тем не менее в течение трех с половиной месяцев его круглосуточно допрашивали три смены следователей. Обвинения в его адрес были надуманными, и попытки доказать его подрывную деятельность оказались безуспешными. Сам Кан Сан Хо своих антипартийных действий не признал. Единственное обвинение, с которым он согласился, заключалось в слабой пропаганде учения великого вождя.
Оказавшись под прессом северокорейского режима, Кан Сан Хо обратился с письмом в советское посольство с просьбой отправить его с женой (Ким Надежда, 1909 г. р.) назад в СССР. В архивных документах сохранилась запись беседы В. И. Пелишенко (советник посольства СССР. – прим. Германа Кима) с главой МИД КНДР Нам Иром, датированная 12 августа 1959 года, во время которой он информировал о том, что советским правительством положительно решён вопрос о въезде в СССР Цой Хак Ира, Пак Киль Нама, Кан Сан Хо, Ю Сен Чера, Ким Хак Чена, Ли Се Хо и Ким Дана (АВПРФ, фонд 0541, опись 10, дело 9, папка 81).
Северокорейские чиновники пытались задержать возвращение в Советский Союз неудобного свидетеля и уговаривали Кан Сан Хо принять гражданство КНДР и дальше преданно служить стране и вождю. Однако его решение покинуть Северную Корею осталось непоколебимым. В воспоминаниях, опубликованных в одном из номеров журнала «Огонёк» в 1990 году, он пишет: «Честно говоря, даже после того, как мы с женой получили въездные визы в СССР, и даже до того момента, когда мы пересекли советскую границу, я всё ещё не верил, что мне удалось вырваться на свободу… Я помню, как, пересекая границу, мы с женой тихо запели «Широка страна моя родная!». Только тогда мы поняли, что это не сон».
В ноябре 1959 года Кан Сан Хо прибыл в Москву и отчитался в ЦК Компартии о своей командировке, доложил о культе вождя Северной Кореи и репрессиях против его оппонентов. Затем он отправился в Ленинград, где проживала его старшая дочь. Вплоть до горбачёвской перестройки он жил в городе на Неве, никому не рассказывая о своей миссии в Северной Корее, длившейся 14 лет. Когда после апреля 1985 года в Советском Союзе заговорили о «гласности, перестройке и демократизации» и сняли запреты на многие «закрытые» темы, Кан Сан Хо как никто другой из советских корейцев, бывших в Северной Корее, выступал с критикой Ким Ир Сена и его режима. Им было опубликовано множество разоблачительных статей в советских газетах «Комсомольская правда», «Ленин кичи», затем в «Коре ильбо», южнокорейских «Чунгъангильбо», «Гогуксинмун» и в журнале «Огонёк».
30 ноября 1989 года в газете советских корейцев «Ленин кичи», издававшейся в Алма-Ате, вышла статья Кан Сан Хо, переведённая и перепечатанная затем в англоязычной газете Moscownews. Так как эту газету читали все западные журналисты, аккредитованные в советской столице, имя Кан Сан Хо и его критика вождя Северной Кореи, культа личности и авторитарного режима стала широко известна за пределами Советского Союза. Статья Кан Сан Хо содержала беспрецедентное на тот момент обвинение и сравнение «диктаторского геноцида Сталина и Ким Ир Сена». Позже Кан Сан Хо дал множество интервью иностранным журналистам из Южной Кореи, Японии, Германии, США и других стран.
18 июня 1990 года Кан Сан Хо впервые побывал по приглашению телерадиокорпорации MBC в Южной Корее, где он выступал с публичными лекциями, принимал участие в научных конференциях и мероприятиях, организованных общественными организациями.
В книге «Моя Корея» российский писатель Валерий Янковский написал, что он познакомился «с литератором Кан Сан Хо из Петербурга, написавшем очень значительную повесть о трагической участи советских корейцев, направленных Сталиным советниками к Ким Ирсену, попавшим в конце концов к нему в немилость. Многие из них погибли в застенках. К сожалению, повесть эту не удалось издать по политическим соображениям, и она исчезла, она называлась: «Монумент, построенный на крови». Автор – Иван Афанасьевич Кан Сан Хо, уже тогда не молодой, вероятно скончался. Восстановить с ним связь мне не удалось» (орфография сохранена. См.: В.Ю. Янковский. Моя Корея. – https://www.all-korea.ru/knigi-o-korei/valerij-ankovskij/13-razbojnikov).
Радмир Кан в своей рукописи справочника о советских корейцах в Северной Корее подтверждает факт существования книги одним коротким предложением: «Издал «самиздатом» свои воспоминания о времени работы в КНДР». К величайшему сожалению, обнаружить её не удалось. Из свидетельств Янковского и Тертицкого стало известно, что у Кан Сан Хо было русское имя – Иван Афанасьевич Кан.
Кан Сан Хо и Тен Сан Дин являлись (с 1992 г.) сопредседателями фронта Демократического объединения и спасения Кореи (штаб-квартира в Токио). Оба имели советские награды и ордена КНДР. Оба ветерана северокорейской компании отказались в том же 1992 году от наград КНДР, заявив, что им стыдно хранить их у себя как свидетельства участия в братоубийственной войне, развязанной Северной Кореей.
Кан Сан Хо, так же как и его соратник Тен Сан Дин, дожил до преклонного возраста – 91 года, согласно дате его смерти, указанной в «Энциклопедии корейской культуры» – 12 декабря 2000 года. Свой долгий и тернистый жизненный путь он завершил в городе, вернувшем себе свое прежнее название – Санкт-Петербург (http://encykorea.aks.ac.kr/Contents/Item/E0066169).
Герман КИМ, д. и. н., профессор,
директор Института азиатских исследований КазНУ им. аль-Фараби